Когда пришло время идти добровольцем, Ти не задумывался. Он знал, что мама гордилась бы им. Знал, что хватит денег выписать отцу нужные лекарства и даже нанять помощника на время службы. Знал, что каждый день, помогая Кайзеру, он делает то, что она хотела, чтобы он делал.
— Я остался здесь ради племянницы, — нарушил молчание Лосев. — Каждый день я слушаю, как преступники захватывают контроль над целыми колониями. Голод, болезни — это еще цветочки, вы сами все видели. Они начали заниматься работорговлей, про наркотрафик я даже молчу, это уже само собой разумеющееся. Я каждый день думаю, что пока я работаю здесь, она на шаг дальше от этого хаоса. Ей повезло, она живет в центре. У нас с братом прекрасные родители, они взяли Анну на воспитание. Но граница беспорядков так близка к центральным территориям, что я просто не могу уйти, сержант. И если вы хотите остаться, вам лучше бы подыскать себе такую же хорошую причину.
— Разве я могу уйти? — ошарашенно спросил Ти.
— Конечно, — ответил Лосев, без колебаний, не отводя взгляда. — Вы всегда можете уйти и никто не помешает вам.
— Но срочная служба…
— Четыре месяца тренировок, три месяца службы в 22 подразделении. Уверен, вам зачтут срок. Возможно, пенсия будет чуть ниже, чем у тех, кто дождался четырех лет, но едва ли существенно. Вы даже не заметите разницу.
— Но ведь никто не уходит, — пробормотал Ти.
— У них есть племянницы и племянники, невесты и женихи, у некоторых — дети, у кого-то — родители. Служба в 22 подразделении — тяжелое испытание, сержант, но с ним можно справиться.
— Так почему тогда Салли…
— Я не знаю, — Лосев тяжело вздохнул и отодвинулся вместе с креслом подальше от рабочего стола. — Вот мы и добрались до причины вашего визита, да?
— Я думал, он покончил с собой, потому что не хотел больше убивать, и…
— Нет, сержант, это вам тяжело убивать. Вы видите по ночам кошмары с лицами убитых. Салли Фостер мучился другими сомнениями, и ни вы, ни я уже не узнаем, что это были за сомнения. Он оставил записку. Вижу, вы удивлены. Я сохранил ее у него в личном деле, не стал отправлять родственникам. Хотите взглянуть? Думаю, вам будет полезно увидеть это.
— Вряд ли он хотел, чтобы…
— Ему уже все равно, сержант, — ответил Лосев и пошел к объемному шкафу, где хранились бумажные документы. Их было много, но не из-за того, что в подразделениях военпола в ходу был бумажный документооборот, а потому, что Лосев занимался корректировкой сознания. Доказательства разного рода были неотъемлемой частью его работы. Как, например, кусок бумаги, который он положил перед Ти.
«Катитесь к черту, пустоголовые. Они вас дурят, а вы верите. Каждый день гробите людей и улыбаетесь, травите шуточки. Придурки. Чтоб вам всем сдохнуть. Почитай это, мамочка, погляди, как твой сынок исправился. Больше никаких плохих манер, да? Передавай привет Филис!»
Ти не знал, каким почерком писал Салли Фостер, его это не интересовало. У него не было причин верить, что записка настоящая, но он поверил. Глупость, подростковый бред, написанный перед смертью. Салли ненавидел своих сослуживцев, семью. Кто знает, кого еще он ненавидел. Сестру? Наверняка. Из-за своей ненависти он и двинулся. Разве можно закончить службу и вернуться человеку, который страдает от собственной злобы? Нет, он все правильно сделал. Избавил себя от себя самого.
— Я решил, что эта записка не имеет к его семье никакого отношения, — сказал Лосев. — Вряд ли он написал бы ее, если бы не попал в военную полицию. Поэтому записка останется у меня, а потом уйдет в архив. И его родители переживут обычное горе людей, которые столкнулись со смертью ребенка. Зачем им знать лишнее, верно?
— Вам виднее, — ответил Ти. Салли ему уже не было жалко. Мог уйти в любой момент, раз так надоело, так нет же, нужно было красиво махнуть всем рукой на прощанье. Из-за него Ти будет мучиться новыми кошмарами.
— Приходите, сержант, — стал прощаться Лосев. — Вашему личному делу это только на пользу. Если вы приходите сюда, у вас есть вопросы и вам нужны ответы, пусть даже такие странные, как сейчас. Но если вы подсядете на стимуляторы, разговор будет короткий. Они нужны для других целей, Меса, зарубите себе это на носу. Мы здесь не занимаемся реабилитацией.
Из кабинета мозгоправа Ти вышел в смешанных чувствах. Ему полегчало, и про самоубийство Салли он больше не думал. Какое ему, в сущности, дело до жизни постороннего взбалмошного типа? Толку от Салли во время операций было чуть, а на жизнь он жаловался регулярно.
Беспокойство совсем другого рода посетило Ти. Он задумался о своем будущем. Впервые с тех пор, как поступил на службу.
Пройдет полгода, даже меньше, ему предложат постоянный контракт. Что он ответит? Уйдет, получив выходное пособие? Будет лечить отца на полученные деньги и следить за фермой? Зная, что прямо в этот самый момент солдаты 22 подразделения рискуют жизнью, устраняя очередную базу, освобождая десятки тощих больных детей?
Он не сможет.
К тому же, кто займет его место? Что если придет такой же дурачок Салли? Сколько раз он промахивался во время учебной стрельбы — не сосчитать. Что если он промажет точно так же во время операции и попадет в заложника? Кто будет виноват? Он? Да какой с него спрос! Виноват будет Матео «Ти» Меса из 22 подразделения внутреннего военпола, который уступил свое место неуравновешенному выскочке.
Через три месяца, подписывая новый контракт с Кайзером, Ти не сомневался. Он знал, что должен сделать, но самое важное — он знал, что является одним из немногих, кто способен делать это хорошо.
И еще его грела странная, почти бредовая мысль, что где-то далеко-далеко, за границей вселенной на него смотрит мама. И улыбается.
***
Управление «А» состояло из двух сотен сотрудников, из них почти сто пятьдесят были оперативниками. Управление функционировало благодаря дисциплине, давно сформированным отрядам и штабу, который мог дать фору даже подразделениям внешней разведки. Здесь сидели лучшие, и возглавлял управление полковник Матео Меса, сорокалетний офицер с послужным списком героя Терры.
Личное дело «Ти» Месы было засекречено задолго до того, как он стал полковником, но сослуживцы знали, что много лет назад у него был больной отец, который умер, когда Месе исполнилось то ли тридцать, то ли тридцать три года. Знали об этом по простой причине — только на время похорон Меса отлучился в увольнительную, а вернувшись, больше не позволял себе таких поблажек.
Управление Месы было сформировано на основе подразделения 22 старой внутренней военной полиции, которую распустили, когда необходимость отпала. Почти все старые подразделения остались ни с чем, офицеры уходили в академии, кое-кто ушел на гражданку, но по большей части внутренняя военная полиция растеклась по Терре, оставив после себя чистые территории, жители которых могли не бояться бандитов, террористов и мошенников.
Кайзер сохранил только те подразделения, работа которых была безупречной. Кроме редких самоубийств и злоупотребления стимуляторами 22 подразделение ничем себя не запятнало. Там, где другие шли на сделку с криминальными синдикатами, солдаты 22-го оставляли после себя сожженные дотла склады. И когда старый лейтенант получил смертельное ранение, его место занял скромный «Ти» с превосходной рекомендацией от лейтенанта «Джонни Хохмача» 314 центурии вооруженных сил и подробным досье штатного психотехника доктора Лосева. Возглавляемое Месой подразделение улучшило показатели — число самоубийств сократилось до поразительного нуля, но эффективность не уменьшилась, наоборот, даже самые сложные операции подопечные «Ти» выполняли без потерь. Случайные ранения, несерьезные и отмеченные в личных делах как «царапины, синяки, ушибы», никто не учитывал.