- Властимир Ерусланович, приплыли.
Он не ответил.
- Властимир… – Я протиснулась вдоль борта, заглядывая ему в лицо, и осеклась. Лицо и грудь богатыря покрывала искристая стеклянная пелена, из которой вылетало ровное приглушенное сопение.
- Спит? – спросил Лазарь, неслышно подобравшись сзади.
- Да, – растерянно отозвалась я.
- Ну, так буди его, и пойдем уже. – Змей сунул мне дымящуюся скрутку и, отвернувшись, принялся прилаживать ремни к ящикам.
Окуривая богатыря чудодейственным дымом, я то и дело ловила себя на глупейшем желании зажать ему нос, чтобы проверить, действительно ли он спит или же притворяется. Нелепость ситуации усугублялась твердой уверенностью в том, что да – спит. Не притворяется. Но видеть его таким было странно и непривычно. Пришлось напомнить себе, что, несмотря на всю свою силу и несгибаемость, Влес вовсе не железный.
«Он тоже человек… ну, почти. Его можно ранить. И хотя на нем все заживает, как на собаке, из его ран идет кровь так же, как у других людей. Его можно обмануть и зачаровать. Однажды его уложили в гроб, – я подавила тяжелый вздох, внезапно ощутив что-то вроде сожаления. – Да, уложили… потому что он, бык этакий, так же уязвим, как все мы».
Еще сонный Влес приоткрыл глаза. Его блестящий, размытый со сна взгляд напомнил мне маленького Илю, и у меня вырвался неовный смешок. Нет, надо прекращать эти свободные ассоциации, иначе я бог знает, до чего додумаюсь.
- Видишь меня? – Я помахала ладонью перед богатырским носом, дождалась хмурого кивка в ответ и сунула ему дымовуху. – Вот, держи крепче. И, пожалуйста, будь осторожней, тут везде чары.
Закончив сборы, мы стали спускаться. Лазарь с Собольком шли впереди, расчищая путь. У каждого на спине висел ящик с дымовыми шашками, а на поясе – сумка с горючими камнями. Я хотела попросить такую же для личного обогрева, но с удивлением обнаружила, что пронизывающий ветер и стужа остались за городскими стенами вместе со снегом. Внутри было разве что немного прохладно. Чаровницы-мавлинки брызгали искристой росой, но стоило им растаять, как голый камень вокруг делался сухим и чистым.
В башне было темно, хоть глаз выколи, но Лазарь снова меня удивил. Достал из-за пояса металлическую рогатку со вставленным в зубцы желтоватым кристаллом, легонько щелкнул по ней, и кристалл проклюнулся ровным теплым огоньком, постепенно разгорающимся, набирающим силу.
Один за другим мы миновали девять ступеней и оказались в оружейной. Память услужливо подкинула воспоминание о заброшенной зале, большой и совершенно пустой – тогда в ней не было ничего, кроме шести одинаковых кольчуг на стене, вдобавок часть свода вместе со стеной обвалилась, превратив зал в подобие полуоткрытой террасы. Но сейчас все было по-другому. Эхо наших шагов летало от стены к стене, билось о круглые и вытянутые щиты с металлическими нашлепками. Тусклый огонь светильника выхватывал из дымных клубов то узкие острия составленных в ряд копий, то округлые головки булав, то скошенные лезвия боевых топоров.
Лазарь крутил головой, его глаза радостно вспыхивали, а длинная тень стала похожа на отплясывающего боевой танец змея. Мне снова сделалось не по себе. Очень хотелось спросить, с чего его так разбирает, но, поймав краем глаза лицо Властимира, я прикрыла рот. Бог знает, почему, но в эту минуту братья выглядели похожими, будто отражения друг друга.
Спускались мы медленно, подолгу останавливаясь на разделявших лестницу площадках с узкими бойницами, старательно окуривали пролеты, не давая сонным чарам ни малейшего шанса. Но в башне их оказалось не так много, зато когда мы вынырнули на свет из черной гулкой дыры под стеной, в глаза ударил радужный блеск плотной стеклянистой пелены, затянувшей все вокруг без остатка. Тысячу лет спустя лишь крохотные облачка серебристой росы, не тающей под солнцем, будут напоминать о сонном безмолвии, залившем город, будто смола. Но и тех жалких остатков хватило, чтобы без затей уложить шесть здоровых мужиков… А сейчас рядом со мной даже не шестеро, только трое.
Лазарь сунул погасший светильник за пояс, не глядя, вытащил из ящика новую дымовуху.
- Эй, Соболек, – негромко окликнул он. – Прямую дорогу до терема знаешь?
- Найду, – сквозь дым оскалился оборотень.
- Ну, так веди.
Поначалу местность казалась смутно знакомой, или, что вернее, таковой ее делало старательное воображение. Разве что городская стена, высотой и массивностью больше подходящая для жилища великанов, чем-то напоминала ту сточенную временем гряду, вдоль которой когда-то шли мы с ватажниками. А вот остальное… Вытягивая шею, словно верблюд, я пристально вглядывалась в неровную паутину узких улочек и крохотных домишек, похожих на пряничные фигурки под толстым слоем прозрачной карамели. Густой сладкий аромат, прошитый нитями послегрозовой свежести, лишь усиливал впечатление, заставляя безостановочно сглатывать набегающую слюну. Чары… как есть чары – не только сонные, но и другие, те, что похожи на манящую медовую ловушку. Не в первый раз такие нюхаю… и спина начинает рефлекторно чесаться, предчувствуя недоброе.