- Вышний простит, – миролюбиво заметила ведунья. – Сам пришел, и то слава Богу!
- Пришел. В дом пустишь?
- Отчего не пустить? Проходи.
Под тяжелыми богатырскими шагами заскрипел снег, потом ступени крутого крыльца, потом дубовые половицы светлой горницы. Плащ по-прежнему закрывал мне лицо, но перед глазами как вживую нарисовалась знакомая беленая печь в черно-красных узорах, иконы в углу, а под ними – стол с черной скатертью и поставец в виде летучей мыши с раскинутыми крыльями. Шик и стиль во всем, что и говорить.
- Ты ношу-то свою положи, – посоветовала богатырю хозяйка, и я согласно выдохнула. Все это время Властимир держал меня так крепко, будто опасался, что я вновь превращусь в змею и улизну, махнув на прощанье хвостом. Даже сейчас он, кажется, колебался, поэтому Ягина повторила: – Положи, положи, не бойся. Никуда она теперь не денется. И сам присядь, не чинись. Отдохнешь, переночуешь, а завтра я тебе баньку истоплю.
- Некогда мне отдыхать, – оборвал ее богатырь, сгрузив-таки меня на лавку. – Если бы не она, я бы сюда и не свернул.
- Да куда ж ты поскачешь? Гляди, ночь на дворе. Говорю, пережди, а дело твое от тебя не убежит.
Я снова выдохнула, не разделяя Ягининых увещеваний. Боюсь, сейчас мы с Влесом настолько не сходимся во взглядах, что ночевка под одной крышей станет испытанием для обоих. Пусть лучше скачет отсюда, побыстрее и подальше. А по дороге, глядишь, голову проветрит, остынет и перестанет глядеть зверем на окружающих.
- Слушай, что говорю, – настойчиво повторила Ягина. – Да глазами на меня не сверкай. Я тебе враг, что ли?
- Прости, Святогоровна, пойду. За девкой пригляди, сделай милость, колдовство на ней теперь…
Дверь хлопнула, оставив меня одну с удивленно выпученными глазами. Что он там пробубнил? Какое колдовство? Вспомнив еще кое о чем важном, я принялась выпутываться из плаща.
- Эй! Стой!
Шагнувший к коню Властимир медленно обернулся. При виде меня, решительно ухватившейся за столб крыльца, и без того несветлый богатырский лик потемнел еще больше. Стоящая рядом Ягина озабоченно нахмурилась.
- Шла бы ты в избу, девица, – посоветовала она, но я упрямо мотнула головой и начала спускаться. Крыльцо казалось бесконечным и крутым, как Эверест, меня мотало из стороны в сторону, словно пьяный маятник, но все же с поставленной задачей я справилась, умудрившись не свалиться при этом. А, оказавшись на утоптанном снегу, почувствовала себя гораздо уверенней и решительно заковыляла к Властимиру.
- Ты мне должен!
Если бы я объявила себя владычицей морской, слушатели и то не были бы так удивлены. Впрочем, с шоком богатырь справился быстро. Только сдвинул брови и посоветовал:
- Уйди с глаз.
- Ты мне должен, – повторила я, остановившись в паре шагов от него. – Я тебя воскресила.
- Уйди, Марина.
- Я подняла тебя из гроба…
- И сама же меня в него уложила! – рявкнул Влес, чернея. – Да как у тебя язык повернулся долги требовать!
- Мечтай! – Я врубила командный голос, и перед глазами все поплыло. – Никуда я тебя не укладывала, не надейся! Я тебя спасла, придурок, и ты мне должен!
- Спасла? – Влес встряхнул меня, как пыльный коврик. – А кто меня с полдороги встретил, речами змеиными улестил, ласками соблазнил да заманил? Кто меня зельем опоил да в гроб уложил? Не ты, скажешь?!
Я подняла на него глаза, сдержав рвущийся наружу эмоциональный ответ. Нет, кажется, дело не в разыгравшейся мужской фантазии, все куда серьезней. Он искренне верит в то, что говорит.
- Когда это я тебя встретила? – Попытка оторвать от себя богатырскую ладонь не увенчалась успехом. – И где это случилось?
- Ты мне зубы не заговаривай!
Все, приплыли. Конструктивного диалога нет и не выйдет. Как ни странно, эта мысль даже принесла некоторое облегчение.
- Что бы ты ни думал, кого бы ни видел в своих воспоминаниях, это была не я. Очень мне надо тебя соблазнять…
Он оттолкнул меня так внезапно, что я, не успев договорить, приземлилась в снег. Больно не было, скорее обидно, но тоже не настолько, чтобы отвлечься от главного.
- Я тебя не соблазняла и не опаивала… – Перехватив его взгляд, устремленный на мои ноги, я снова сбилась. Вот незадача, совсем забыла о порезанном платье. Хотя… дыры зияли, конечно, приличные, но ничего особенно не открывали. Да и видневшийся в прорехе участок посиневшей, покрытой мурашками ноги выглядел как угодно, только не соблазнительно. Но Влесу, похоже, все равно… Ну и черт с ним. Я упрямо тряхнула головой: – Я тебя нашла и разбудила! Ты мне должен! Дай мне живой воды!