Удивительно, как я не сошел с ума прямо здесь же, в дежурной части. Я рванул из узла с тряпьем первое, что попалось под руку. Это был мятый пиджак. Я хотел сунуть его капитану под голову, но тут же испуганно одернул руку, представив себя в окружении тех, кто неминуемо должен был сюда войти — сейчас или через минуту. Сердце шепнуло: «Ведь ты — невиновен?..» А душа — закричала: «Беги!»
От двери, распахнутой в коридор, тянуло сквозняком свободы. Внезапно ожившая рация прохрипела: «Ивановка, на связи?» Сделала паузу — и снова: «Ивановка, почему молчишь?!» Здесь что-то случилось со мной, какое-то легкое помрачнение, многократно усиленное воображением. Я вскочил и как был, с пиджаком в руке, бросился в коридор.
Вертушка на выходе взвизгнула: «Стой, кому говорю?!» И попыталась ударить меня железным поручнем.
Она еще что-то скрипела мне вдогонку, но я был уже далеко.
Первую сотню метров я бежал, удивляясь, почему спине так холодно и мокро. Потом до меня дошло, что в городе хлещет дождь. Так что чужой пиджак пришелся весьма кстати. Я быстро надел его и даже поднял воротник, но тут же подумал, что от возможного преследования меня это вряд ли спасет. Увидел какой-то двор и нырнул в него, в тайной надежде выйти на соседнюю улицу.
Мне повезло: двор и в самом деле оказался проходным. Мало того, проскочив его, я оказался в двух шагах от трамвайной остановки! Тут же, как по заказу, появился вагон, в котором я и укрылся от наступающих сумерек и дождя.
— Следующая остановка — «Медтехникум», — скучным голосом сказал динамик. Вагон тронулся с места, и кондуктор двинулась через пустой салон, намереваясь взять с меня за проезд в полной мере.
Машинально я полез было за деньгами, но тут же вспомнил, во что одет, и карман тревожить не стал. Да в таких пиджаках деньги едва ли водятся….
— Платить будем?
Я демонстративно сунул руку в карман, всем своим видом показывая, что не располагаю даже медным гривенником. Пальцы скользнули по ткани и провалились за подкладку. А там…
— Ну так что? — это опять кондуктор.
Я медленно потянул руку из пиджачных глубин…
Тысячерублевые купюры, скрученные в тугой рулончик и перевязанные черной ниткой! Вот что держал я сейчас в своей руке. Первой моей мыслью было: «Я сплю!» И тут же пришла другая мысль: «Интересно, а сдача у нее найдется?»
— А еще зайчиком прикидывается, — усмехнулась кондуктор. — Может, помельче дашь?
К счастью, трамвай уже начал притормаживать. Я рывком поднялся с места и вскоре снова оказался под дождем.
Маячить на остановке было глупо и небезопасно. В любой момент к одинокой измокшей фигуре могла подъехать милицейская машина, и очередной сержант наверняка потребовал бы предъявить документы. Такая встреча в мои планы не входила. К тому же эти деньги…
Не вынимая руку из кармана, я покатал в пальцах рулончик и попытался представить, сколько тысяч в нем может быть. Двадцать, тридцать? Да мне бы и десяти хватило…
Я быстро пошел по извилистой скользкой дороге к многоэтажным домам, машинально перепрыгивая через лужи. Дождь растерял свою силу, и теперь сыпал за воротник мелким горохом. У первой же многоэтажки я оглянулся и юркнул в ближайший подъезд. С минуту постоял, привыкая к относительной безопасности, потом вынул деньги и начал их пересчитывать.
На втором десятке одинаково новых бумажек пальцы мои задрожали, и я стал считать втрое быстрей. Тридцать пять тысяч. С ума сойти можно!.. Пять тысяч я сунул в рубашку, остальные запрятал в задний карман брюк. Все еще дрожавшими пальцами торопливо пробежался по пиджаку, но больше ничего интересного в нем не нашел. И честно говоря, не расстроился.
Однако радостное возбуждение уже уходило от меня. Зато появилось тоскливое ощущение загнанного, но пока еще не пойманного. Три вещи не давали покоя: часы «Orient», мои анкетные данные и мой сегодняшний ночлег. С первым пунктом я попрощался и забыл его, третий — отложил на потом. А вот анкетные данные при всем желании не изменишь…
Быть может, ориентировка на гражданина Миронова В.П. давно разлетелась по всему городу. И на вокзале, в аэропорту, при выезде из города недоверчивые взгляды уже просеивают честных граждан сквозь сито примет: на вид лет 35–40, роста среднего, спортивного телосложения, волосы темные, был одет…
Здесь я скинул пиджак. Попытался было сунуть его за батарею, но передумал. Вспомнил, что в ДЧ меня привезли в рубашке. К тому же на улице дождь…