— И от этого я чувствую большую ценность данной встречи, ведь ты отказался на несколько часов от своего рая ради встречи с нами и нашими слушателями! — воскликнул диджей.
Ромео неудобно замялся, кивнув. Все-таки вся эта шумиха все еще была непривычной для него.
— Что ж, Ромео, расскажешь ли ты нам о том, как продвигается твоя работа над новой выставкой? К которой, кстати, насколько я осведомлен, приложил руку Локи.
Парень с готовностью кивнул, хоть до сих пор чувствовал нереальность всего происходящего.
— Да, я так чертовски рад поработать с таким… С настоящей легендой на самом деле. Это стало для меня неоценимым опытом, потому что я вижу, как работает настоящий профессионал, как он поглощен творчеством, как он думает и как проходит весь процесс от формирования идеи и до воплощения ее в жизнь. Мне есть куда стремиться.
— Как вообще получилось, что ты сработался с Локи? Насколько я знаю, он одиночка.
Ромео замялся, потерев костяшки пальцев.
— Эм… Нас познакомила Люси Хартфилия.
Джейсон широко улыбнулся, и Ромео тут же понял свою оплошность. Похоже, ведущий знал об этом и хотел только вынудить поднять эту тему его самого.
— Люси Хартфилия? Главный редактор «NYʼs Mistakes»?
— Да, — кивнул Ромео. — Она недавно работала над книгой, а я помогал ей с иллюстрациями. И в один день в кофейню, в которой мы работали, пришел Локи. Они с мисс Хартфилией хорошие друзья… Ну, и так, слово за словом, получилось, что мы начали работать вместе.
Джейсон энергично замахал рукой.
— Кстати, насчет твоих иллюстраций к книге Люси Хартфилии. Скажу честно, они волшебны!
Ромео зарделся, потупив взгляд.
— Это заслуга книги… Она настолько меня вдохновила, что картины сами появлялись у меня в голове.
— «By Mistake» действительно прекрасная история. Моя дочь читала мне целые куски оттуда. Впрочем, я не ожидал ничего другого от Люси. В ее писательском таланте не было сомнений никогда. Я так понимаю, это автобиографичная история?
— Да, как бы это невероятно ни звучало, — с готовностью кивнул Ромео. — Я не был свидетелем всего этого, но я знаю, что мисс Хартфилия с особой любовью и трепетом относилась к изданию «By Mistake». Там много не сказано и многое осталось за кадром, то, что, как она сама сказала, она хотела бы оставить только для себя. И эта история… о дружбе и любви, она стара как мир, но в этой истории есть что-то по-родному теплое. Что-то близкое каждому.
Джейсон улыбнулся, кивнув.
— Да, всем нам знакомы ошибки. И все мы знаем, как сложно их исправлять. Кстати, ты все так же дружишь с Нацу? После того, как он ушел прошлым летом из «Flying Dragons», он просто резко потерялся. Фанаты по нему скучают.
Ромео тепло улыбнулся, потрепав волосы.
— Братишка Нацу сейчас живет тихой и спокойной жизнью. По крайней мере, старается. Как он сказал после того, как они вернулись со второго мирового тура… он устал, и ему хочется только покоя. Да и Нью-Йорк — это его дом. Здесь его душа и сердце, я так думаю…
Джейсон понимающе кивнул.
— Что ж, мы рады, что Нацу счастлив. Тем более, что он продолжает писать потрясающую музыку, хоть уже и не для себя. Так что давайте сейчас послушаем как раз написанную им композицию «Mirrors» в исполнении «Саблезубых тигров»! А после нашей музыкальной паузы мы продолжим обсуждать предстоящую выставку Ромео Комбольта «Виражи», а также успеем задать ему парочку ваших вопросов из твиттера. Напоминаю, их можно задать, поставив хэштег #askRomeo. Ну, а сейчас «Mirrors»!
***
— Мама, папа мне это разрешил! — воскликнула девочка, насупившись и скрестив руки. Разве могли быть проблемы, если отец сказал вполне положительное: «Да конечно, сорванец, что угодно!». Боже, как же мама все любила усложнять.
— Ну уж нет, — непреклонно проговорила женщина. — Татуировку я тебе делать запрещаю! А с твоим отцом у меня будет отдельный разговор!
Девочка замялась, тут же почувствовав, что, похоже, подставила отца. Черт, она этого не хотела.
— Ма-ам, ну ма-ам, не ругай папу, — заканючила она, состроив самые жалостливые глаза, на которые была только способна.
Женщина посмотрела на дочь, какое-то время все еще собираясь злиться, но ничего не могла сделать против этих жалостливых зеленых глаз. Обреченно вздохнув (знак капитуляции), она потрепала дочь по черным растрепанным волосам.
— Робби, давай договоримся, — проговорила Леви, присев на колени перед дочерью. — Когда тебе исполнится шестнадцать, и если ты до сих пор будешь хотеть татуировку, я сама отведу тебя в тату-салон, и ты сделаешь себе любую татуировку, которую только пожелаешь.
— Обещаешь?
— Обещаю, — улыбнулась женщина, оставив короткий поцелуй на детской щеке.
— Если что, я хочу дракончика как у дяди Нацу! Тот, который на плече, — воскликнула Робби, показав пальцем на свое плечо.
Леви улыбнулась, встав с колен и подойдя к зеркалу.
— Конечно, солнце. Будет тебе дракончик как у дяди Нацу.
Робби тут же расцвела, ринувшись в сторону стоявшей у двери обуви и надевая свои любимые кеды. Мама взяла с тумбочки сумку, еще раз поправила челку, и они, наконец, вышли на улицу.
Весна была любимым временем года Робби Рейчел Рэдфокс. Просыпающаяся и цветущая, с приятным теплом и яркими цветами, она легким ветерком и ароматом сирени заставляла улыбку на ее губах становиться шире.
Девочка в припрыжку бежала по асфальту, иногда останавливаясь, чтобы подождать маму. Нью-Йорк дышал и уверенно отбивал ритмы своего сердца, как и всегда, неизменный в своем постоянстве. Робби любила этот город, любила со всеми его недостатками и достоинствами, хоть иногда ей и было противно от некоторых представителей города. Но все это забывалось, как только она видела знакомую вывеску «Fairy Tail», и аромат кофе, который разносился на несколько домов вперед, наполнял все ее тело.