В дверь постучали, и тут же почти сразу ввели конвоируемого.
Руки были в наручниках за спиной, и до кресла, куда Генсек отдал приказ посадить узника, того вели вниз головой. Наконец их оставили одних.
-Здорово, атаман,- волнуясь, сказал Тимур Иванович.
- Здорово комиссар,- Квакин на канадских харчах раздобрел, обрюзг, только глаза остались все такими же, бегающие и злобные.
Вот сидит перед ним жирующий сорок лет, предатель Родины, одного года призыва. Тимура отправили на Дальний Восток, а Мишку сначала под Ленинград. Потом в госпиталях лежал, с мнимой грыжей по тылам околачивался. Но когда Красная Армия уже воевала на территории Европы, вдруг запросился на передовую. Воевать продолжил на 1-ом Белорусском.
Мародерствовал и насиловал в горящей от бомбежек Варшаве, потом в Берлине, где от расстрела и сбежал в американскую зону города.
- Женат, внуки есть?- неожиданно спросил его Квакин.
- Есть,- сказал Тимур, и перевернул несколько рамок с фото, стоящих на столе, чтобы Квакин их не видел.
Это были фотографии проводов на фронт погибших дяди Жоры и Ольги, сестры Жени. А еще фото самого Тимура Ивановича с дочкой и женой, и фото с маленьким Маратом, внуком.
- И у меня есть. Расстреляешь? Без суда и следствия? А может, дашь так умереть, у меня три инфаркта. Четвертого не переживу.
- Не знаю,- солгал, и сам себе удивился генсек.
Конечно, он не мнил себя богом на земле, но считал, что имеет моральное право привести приговор военного суда в исполнение.
Он не испытывал к этому постаревшему Квакину ни жалости, ни сострадания.
- Я искал тебя,- сказал Генсек, доставая из ящика верный «Макаров».
Тимур подумал, что придется звать начальника охраны, тащить упирающегося предателя в бункер. А вдруг начнет кричать, и Женя услышит.
Он положил пистолет обратно в ящик, и нажал кнопку.
- Чаю нам, – приказал хозяин кабинета.
-Чай с дымком, товарищ маршал,- предупредил офицер.
Генсеку вдруг стало обидно и стыдно , перед Квакиным, что свет до сих пор не дали. Нажал другую кнопку, шторы бесшумно разошлись. За окнами веранды на небольшой бетонной площадке горел костер, на котором стоял огромный казан.
- Кулеш варят, - мечтательно сказал офицер.
- Дверь открой, и возвращайся на пост,- приказал Тимур Иванович.
В открытую помощником дверь доносился веселый смех жены, и женщин с кухни.
Квакин весь подался вперед, словно вот сейчас сорвется с места и побежит в сад.
Но тут, же тело его обмякло, плечи устало опустились, и даже в полумраке было видно, как свернули злобой его глазки.
- Я тоже тебя искал, вернее мои спасители искали, как только ты стал генсеком. Нашли, поговорили, сказали: «Жди». Даже пенсию мне повышенную стали платить, кардиостимулятор поставили за счет государства. Берегли меня, чтобы состоялась эта последняя наша встреча.
Генсек уже жалел, что затеял этот разговор, и что отдал приказ привезти предателя в любимый кабинет, а не в бункер.
Совсем расслабился в отпуске. Пауза затягивалась, часы, стоящие в углу пробили полночь.
Квакин даже не повернул головы, но что – то изменилось в его лице, словно он прислушивался к чему-то происходящему внутри его тела.
Это называют шестым чувством, интуицией, но за секунду до взрыва Тимур Иванович успел, спрятаться под столом.
Взрыв был силен - вылетели стекла в дверях и окнах. К дворцу бежали офицеры охраны, кто-то держал жену Генсека, не давая побежать на помощь.
Стол выдержал.
Тимур Иванович выбрался из-под укрытия, офицеры, закрывая маршала своими телами, словно живым щитом, вывели начальника из кабинета в сад.
Женя кинулась к нему, и они стояли, обнявшись очень долго, слушая, как бешено, стучат их сердца.
А потом почти все, кроме тех, кто был на посту, ели ароматный, наваристый кулеш. Женя вдруг заплакала, сквозь всхлипы, обвиняя слишком горячую кашу.
Потом пели, военные и просто любимы песни. Разошлись, когда дача озарилась огнями, наконец-то заправили дизель.
Прошло десять лет.
Говорит и показывает Москва, наши микрофоны и телекамеры установлены на Красной площади, где через несколько минут начнется парад посвященный восьмидесятилетию Великой октябрьской социалистической революции.
Под красными знаменами в едином строю пройдут труженики полей и студенты, рабочие и артисты, ученые и представители торговли.
Этот год ознаменовался нашими новыми социалистическими победами: Наши космонавты первыми высадились на Марсе, собран рекордный урожай пшеницы и хлопка. По трассе БАМ прошел первый скоростной экспресс. Дала первые кубометры нефти Арктическая буровая «Марат-1». В состав единой советской социалистической России вошли новые округа- Улан-Баторский, и Балканский.
Вы видите, как на трибуну мавзолея поднимаются руководители государства и члены правительства. Командующие : объединенного балтийского укрепрайона со столицей в городе Калининград, Целиноградского социалистического округа, а также кавказского укрепрайона. На трибуну мавзолея поднимается Генеральный секретарь нашей партии, Председатель Верховного совета единой советской социалистической России - Тимур Иванович Правдин. Ура, товарищи!
Над Красной площадью, над единой Россией ,и миром летела песня: «Есть у Революции начало, Нет у Революции конца!»