Мне не хватало общения с Игорем, не хватало нашей с ним дружбы. И все наши общие друзья — и Коля Писарев, и Олег Грачев, и еще один друг, не из футбола — не раз говорили:
— Помиритесь, что вы как дети? Вы же видите, что вышло из всей это истории, какой ерундой все закончилось? А вы все еще дуетесь друг на друга.
И здесь уже надо отдать должное самому Шале. Я же понимаю, что ему было нелегко простить меня. Возможно, он до сих пор на сто процентов меня не простил. Хотя я сам внутри себя не считал, что в чем-то изменил Игорю, не видел этой измены.
В первый раз после конфликта мы встретились с Шалимовым в сборной у Олега Романцева. Тогда мы даже не пожали друг другу руки. Но время лечит.
Как-то я позвонил Игорю, спросил:
— Ну что ты дуешься? Давай встретимся, поговорим. Поначалу он не хотел пересекаться. Говорил:
— Нет, не надо, не хочу.
Потом вместе оказались в одной компании. А там, хочешь не хочешь, а пару слов друг другу скажешь. И после этого мы потихоньку вновь стали становиться друг к другу все ближе и ближе,
Порой мешали побочные факторы. В определенный момент Шаля попал под влияние своей жены. Это была своеобразная особа. Помимо того что у Игоря и в футбольной жизни в какой-то момент все стало складываться очень непросто, еще и супруга добавляла проблем. Она очень сильно влияла на его отношение к жизни, к другим людям. Одно накладывалось на другое. Ясно, что голова у Шали тогда была забита непонятно чем. В конце концов он разошелся с этой девушкой, и развод был очень непростым.
В итоге мы с Игорем все-таки вышли из этой ситуации. Да, сначала мы помирились чисто формально. На первых порах особой теплоты в наших отношениях не было. И только потом, когда я начал выступать в Испании и стал тем игроком, каким и должен был стать, общение стало постепенно возобновляться. Да и старые обиды все больше и больше забывались со временем. К тому же многие понимали, что тогда, в 1993-м, все было сделано неправильно. Это было не то время, когда стоило затевать что то подобное.
Что особенно обидно: в 1994-м у нас действительно была сильная команда, которая могла «выстрелить» на том чемпионате мира. Недаром, снова объединившись у Романцева, мы потом два года в отборочном цикле чемпионата Европы-1996 громили всех подряд. Эта команда вполне могла ярко сыграть и в Америке.
Сейчас в наших отношениях с Игорем все нормально. Нам уже около сорока. Все взрослые люди, у всех своя жизнь. Зачем ворошить старое? Мы дружим, общаемся, да и друзья у каждого свои появились, новый круг общения. За последнее время мы ни разу не возвращались к теме того конфликта» Если она и проскакивала, то только в первые годы. Думаю, что и сам Шаля с тех пор поменял свою позицию. Возможно, он понял, что в тот момент погорячился.
Я вполне могу представить себя в одном тренерском штабе вместе с Шалимовым. Мы уже двадцать пять лет вместе. У нас одни взгляды и на жизнь, и на футбол. Да, есть внешняя оболочка, и кто-то может сказать про нас: да они разные люди! Но сами-то мы понимаем, что внутри мы одни и те же. Мало кто знает: когда Шалимов и Писарев возглавляли «Уралан», я мог поехать играть за эту команду. Ребята предлагали: «Приезжай, помоги». Но в тот момент по ряду личных причин я сделать этого не мог. Хотя, будь такая возможность, с удовольствием помог бы друзьям. Но я решил остаться в Испании.
Какие качества мне нравятся в Шалимове? Знаете, Игорь в разные времена был разным. Бывают люди, про которых можно сказать: они не меняются. Например, ко мне эти слова подойдут. Уверен, многие скажут — Мостовой сейчас такой же, как и десять, пятнадцать лет назад. Шаля же менялся. Другое дело, что его меняла жизнь, те передряги, которые с ним происходили. Вспомним хотя бы ситуацию с допингом, из-за которой он был отлучен от футбола. Вряд ли ему понравилось то, как он завершил карьеру. Имелись, как я уже отметил, проблемы и в личной жизни.
Был период, когда общаться с ним стало очень тяжело, причем это было не так давно. Мне Игорь тогда казался излишне высокомерным. Он начал много пить, и я старался избегать частого общения. Понимал, что хорошим это не кончится. Временами он был не совсем адекватен. Я, наверное, даже мог стукнуть его за какие-то слова. Бывало, звонил, говорил:
— Мост, давай приезжай в такой-то кабак. А я сразу отвечал:
— Извини, Шаль, сейчас не могу.
Хотя свободного времени в этот момент было навалом.
Потом этот период прошел, и сейчас мы общаемся вполне нормально. Если говорить о нынешнем Шалимове, то по мне он идеален в общении. Весел, абсолютно не напряжен. Я рад, что все его проблемы остались в прошлом. Пусть в наших отношениях в свое время были сложности, но мы помним и немало хорошего, что нас в свое время объединяло. И объединяет до сих пор.
Игорь Шалимов о Мостовом:
— Саша Мостовой — своеобразный человек. У него свой характер, непростой. Саша не любит пускать посторонних к себе в душу. Я другой — кик мне кажется, более открытый. Но возможно, так люди и сходятся. Мне кажется, двум разным типам проще найти общий язык.
Познакомились мы с Сашей еще в сборной Москвы, когда нам было по шестнадцать лет. Впрочем, близко мы в тот момент почти не общались. У нас были свои группировки: у меня — спартаковская, а у него — армейская. Самое яркое воспоминание тех лет — карты. Мы любили резаться в них, и я регулярно побеждал. Саша прямо-таки боялся со мной играть. Все дело в том, что я освоил определенный трюк — научился подмешивать карты. У соперника в результате оказывалось три туза, а у меня три шестерки. Потом, когда об этом узнали, меня стали бояться. А играли, как сейчас помню, по две копейки. Мост обычно рубился со своими армейцами. А я ходил по комнатам и искал, кого бы «обуть». Но все моментально отказывались. Я подходил к двери и кричал:
— Сань, отпирайте!
Внутри сразу затихали. О том, чтобы открыть дверь, не было и речи. Но в конце концов они подсылали одного парня, Славку, маленького и безобидного. Он выходил и тихим голосом говорил:
— Мы с вами играть не будем.
Когда Мост попал в «Спартак», мы действительно сдружились. Я оказался в дубле команды в 1986 году, а Саша пришел через год. И мы стали лучшими друзьями. Молодых в команде почти не было, а мы были одинакового возраста. Он жил в Подмосковье и, чтобы не ездить далеко домой, поселился у меня. Я предложил, мама согласилась, вопросов не возникло. Смысл тащиться ему ночью к себе в Подмосковье?
Мама нам стирала, готовила на двоих. Мы везде ходили вместе и даже одевались одинаково. Помню, как в Испании купили себе по куртке и щеголяли в них — ни дать ни взять — близнецы. Темы для общения тоже были общие: футбол и девчонки. Что еще могло нас интересовать? Про книжки мы точно не разговаривали, а Интернета тогда не было. Да я и до сих пор с ним на вы. Это не моя тема. Не думаю, что и тогда он бы меня увлек. Вот посидеть, погулять — это другое дело. У нас появились общие друзья — Колька Писарев, и еще один товарищ — не из футбола, Олег Грачев. И мы обычно тусовались вчетвером. Мы и до сих пор общаемся.
С Сашей мы действительно были как две противоположности. Я шебутной, Саша спокойный. Ему частенько приходилось ждать, когда я нагуляюсь — до часу, до двух ночи. И в этом смысле Мосту было тяжело. Тем более что алкоголь он, в отличие от меня, почти не употреблял. А ехать ему было некуда, и он обычно торопил меня домой. А я отвечал:
— Подожди, давай еще в одно местечко заедем.
Не то чтобы мы гуляли дни и ночи напролет. Свободного времени на самом деле было мало. То тренировки, то игры, то сборы. Но когда выпадали выходные, мы, конечно, любили отдыхать. У нас были свои места. Любимое — ресторан гостиницы «Россия». Конечно, выпивали, это не секрет. В шампанском себе уж точно не отказывали. Тем более что наши старшие товарищи показывали нам пример. Сами понимаете, во времена Советского Союза другого отдыха не было. Собрались компаниями, пили пиво с девчонками, Но Саша из всех нас выделялся самым трезвым образом жизни. Иногда, конечно, тоже присоединялся, но очень редко. С алкоголем у Моста были очень сложные отношения. Ему хватало одного бокала, чтобы дойти до кондиции. Удар он не держал. Однажды мы поехали на дискотеку, и там он выпил не один, а два бокала шампанского.