— Мне совершенно безразлично ваше финансовое положение. Я ищу не способ нажиться, а человека, с которым проживу жизнь и заведу детей. Человека, с которым есть о чём поговорить, которого есть за что уважать.
— Надеюсь, я хоть немного соответствую вашим запросам, — я весь напрягся, ожидая ответа.
— Ну разумеется, Чарли. Мне интересно с вами говорить. Если бы вы ещё поменьше смущались, а говорили побольше, было бы вообще прекрасно, — он лукаво улыбнулся. Я вспыхнул, но в ответ всё же улыбнулся.
— А куда мы едем?
— К озеру. Там очень красиво, вам понравится.
Мы снова замолчали. Теобальд пустил коня рысью, и я последовал его примеру. С широкой дороги мы свернули на узкую лесную тропинку, и герцог поехал впереди. Сумерки сгущались, лес темнел вокруг таинственно и угрожающе, и я зябко поёжился. Теобальд этого не видел, и я не стал говорить ему о своих глупых детских страхах.
Вскоре послышалось тихое журчание воды и шелест тростника и ивовых листьев. Ноги лошадей увязали в размокшей земле, издавая хлюпающие звуки, подул ветерок, и я поёжился ещё сильнее. Наконец в просветах между деревьями блеснула вода. Герцог спешился, привязал к дереву своего коня, потом моего, а после подошёл ко мне и протянул руки.
— Я отнесу вас, иначе вы запачкаете ножки.
Он не видел в темноте, как зарделись мои щёки, и я, перекинув ногу, соскользнул с коня прямиком в могучие объятия герцога. Он прижал меня к груди и понёс к воде. Там, взойдя на небольшой деревянный помост, который стоял на сваях чуть выше уровня воды, он бережно поставил меня на ноги. Несколько минут мы молчали.
— На неделе мы с вами покатаемся тут на лодке. Но не сегодня, вы одеты слишком легко — замёрзнете. Кстати, вот мой плащ, накиньте.
Я закутался в тёплую накидку, приятно пахнущую и очень уютную. Над озером клубился туман, луна, только показавшаяся на небе, отражалась в воде, ветерок вызывал лёгкую рябь на озёрной глади. Запел соловей. Ивы шелестели, вода плескалась о деревянные сваи, поддерживающие помост. Я засмотрелся и заслушался, лелея умиротворение, так неожиданно поселившееся в моём сердце.
Герцог, ни слова не сказав, снова поднял меня на руки и посадил на коня. Мы тронулись в обратный путь.
У порога дома нас уже ждали. Теобальд помог мне спуститься с коня, мы вместе вошли в дом, я направился к себе в комнату, а он к себе. Переодевшись в домашнюю одежду, я спустился в столовую ужинать, и застал там герцога и его брата. Они о чём-то спорили, но стоило мне войти, они тут же переменили тему. На этот раз я живо участвовал в общей беседе — Теобальд больше не пугал и не смущал меня, а Картера я уже считал своим лучшим другом в этом доме. Мы расстались далеко за полночь и, ложась спать, я подумал, что влюблюсь в герцога до беспамятства, если он будет носить меня на руках почаще.
========== Глава 6. Тайны ==========
Следующие два дня герцог был погружён в работу — подписывал документы, объезжал территорию своего поместья, и мы с ним виделись только по вечерам, за ужином. Он оказался приятным и очень умным собеседником. Меня каждый раз наряжали как куклу перед встречей с ним; мне казалось это излишеством, но всё же приятно было чувствовать себя уверенно. Купленная нами с Картером одежда удивительно шла мне, была сшита с большим вкусом, и я позабыл о старой, простой и скромной одежде.
Между Картером и Теобальдом не всё было гладко. Они молчали в присутствии друг друга, и я чувствовал себя неловко, когда мы ужинали втроём. Картер был мрачнее тучи, угрюмо поджимал губы и отвечал брату резко и невежливо. Герцог эти нападки игнорировал, но я видел, что и он злится на своего секретаря. Как я ни пытался разузнать, в чём дело, у меня ничего не вышло.
Наконец настал день обещанной прогулки к озеру, которую мне обещал Теобальд. Мы собирались также проехаться верхом, а потом покататься на лодке. Я оделся потеплее и направился к кабинету герцога. Подходя я услышал тихий говор. Голоса принадлежали Картеру и Теобальду.
— …ты не имеешь права! Почему ты думаешь, что можешь распоряжаться не только моей жизнью, но и моими чувствами? Я тебе не раб, я имею право сам решать свою судьбу.
— Ты не понимаешь. Я хочу сделать так, как тебе будет лучше, — герцог говорил тихо и сдержанно. — Я желаю тебе только добра. Неужели ты в этом сомневаешься?
— Ты хочешь влезть ко мне в душу. Ты хочешь принудить меня делать то, что мне не нужно. Оставь меня в покое.
— Картер…
— Что? Я неправ? Почему тебя так интересует моя жизнь?
— А если люди узнают? Что тогда?
— Ах, вот как… Люди. Что ж, я вижу, ты печёшься не обо мне, а о своей чести. Ясно.
— Я забочусь о тебе. Ты мой младший брат.
— Чёрт возьми, Тео, я твой ровесник! Я не юнец, которого нужно наставлять на путь истинный!
Я постучался и голоса резко смолкли. Я приоткрыл дверь и еле успел отойти, потому что Картер пулей вылетел из комнаты, бледный от злости.
— Теобальд, простите, я невольно услышал ваш разговор. Что-то случилось?
— Извините, Чарли, но тема эта очень деликатная. Я не смею говорить о подобном в присутствии омеги.
— Картер что-то сделал не так?
— Бунтует. Норов показывает. Это у него пройдёт, не обращайте внимания. Вы готовы ехать?
— Да, — я улыбнулся, но на сердце у меня было неспокойно. Что же такое происходит в жизни Картера, что это становится причиной столь яростных ссор между братьями? И при чём тут молва? Неужели Картер совершил что-то плохое?
Я был задумчив всю дорогу до озера, но свежее весеннее утро, юная листва, тихий плеск воды успокоили меня. Теобальд снова нёс меня на руках до помоста, отлучился ненадолго, чтобы отвязать лодку, а потом помог мне спуститься в неё. Я сел напротив него, он взялся за вёсла и быстрыми, мощными гребками привёл лодку в движение. Мы оказались на самой середине озера. Я улыбался. Без особой причины, просто потому, что солнце грело моё лицо и обнажённые руки без перчаток, потому что ивы клонили ветви до самой воды, потому что проплыла мимо утка, потому что небо было яркое и красочное.
Я опустил пальцы в воду, и она оказалась совершенно холодной — снега сошли сравнительно недавно, солнце не успело прогреть озеро, и от него всё ещё веяло зимней стужей.
Лодка застыла посреди озера, постепенно круги на воде успокоились, и ничто больше не нарушало тишины этого утра. Мы с герцогом молчали. Я не смотрел на него, предпочитая бессмысленно скользить взглядом по блестящей на солнце водной глади, по прибрежному тростнику и старым ивам с юными листьями. Я был смущён. Всё было совсем не так, как за ужином, в присутствии Картера и слуг. Мы были совершенно одни, и я не знал, что сказать. Возможно, слова и не требовались. Я улыбался, наверное, очень глупо. Герцог молчал, глядя на меня, и я не мог успокоиться под этим взглядом.
Я вздрогнул, когда сильные пальцы бережно обхватили мою руку. Теобальд улыбался мне ласково, поглаживая большим пальцем тыльную сторону моей ладони.
— Природа вокруг нас прекрасна, Чарли. Но вы прекраснее.
Я вспыхнул и потупился, не зная, что ответить. Я был совершенно несведущ в любовных разговорах.
— Не бойтесь меня. И не смущайтесь. Я говорю чистую правду. Вы удивительно красивы.
Мне понадобилось много душевных сил, чтобы поднять взгляд и посмотреть ему в глаза. Он улыбался. Меня не хватило и на несколько секунд — я почти сразу снова опустил взгляд.
Мы объехали озеро кругом, полюбовались видом девственной природы, проплыли прямо под кроной плакучей ивы, которая так низко склонилась к воде, что образовала своеобразный коридор из кривых ветвей. Это было удивительно красиво. Я решил, что обязательно нарисую эту иву, когда мы вернёмся.
Моим планам не суждено было исполниться — когда мы вернулись, мне было совершенно не до рисования. Мы уже подплыли к помосту, герцог взобрался на него и отвернулся, привязывая лодку, а я самонадеянно встал без его помощи. Поскользнуться было проще простого, и герцог обернулся только тогда, когда услышал громкий всплеск. Я прекрасно умел плавать, но вода была настолько холодная, что я почти не мог пошевельнуться. Однако почти сразу я почувствовал, как меня подхватывают руки герцога, и вскоре мы, оба мокрые, оказались на берегу. Он нёс меня на руках, дрожащего и пристыжённого. Мне было ужасно неловко. Ну разве это достойно будущего герцога — как мальчишка поскользнуться и плюхнуться в воду? Да и от моей красивой причёски не осталось и следа, волосы намокли и прилипли ко лбу, по всему телу текли ледяные струйки воды.