Сознание еще не успело осмыслить его слова, а реакция уже последовала. Лютая ярость, самая страшная из всех, что доводилось мне переживать, затопила разум. Тело утонуло в ихоре. Чернее первозданной тьмы, он укутывал меня и моих друзей непроницаемым плащом. Пусть только попробует сунуться!
– Это ничего не изменит, Исток! Так ты только отсрочишь неизбежное.
– Ты не посмеешь их тронуть! – процедил я, выступив вперед. – Я не позволю!
В бесцветных глазках, обращенных на меня, сквозило нечто вроде жалости. Но очень отдаленной.
– Боюсь, у тебя нет выбора, мой друг. Решение уже принято. Вопрос лишь в том, как высоко ты ценишь жизнь своей прекрасной госпожи.
Ответить я не успел – выстрел прозвучал раньше. Поток раскаленной плазмы просвистел мимо меня и ушел в сторону ложи. Жар лизнул ухо, но я этого даже не заметил. Внимание приклеилось к Учителю.
Тот, впитав заряд целиком, пошатнулся. Лицо исказилось – от изумления или боли, было не понять. Попытался взяться за поручни, но промахнулся. Потеряв равновесие, он перевалился через ограждение и сорвался вниз. Секунда. Затем удар. И тишина.
***
Аргус первым вышел из ступора и метнулся к телу, распластавшемуся в неестественной позе. Он быстро осмотрел труп и, вернувшись на платформу, вынес вердикт:
– Пустышка. Кукла.
Это открытие требовало хоть какой-то реакции, но у меня уже не было сил. В итоге просто пожал плечами. Кукла, не кукла. Какая, по сути, разница? Мертв и ладно. Внимание как-то само собой перетекло на Эфена.
Тот выглядел… плохо. Цвет спал с лица, а на лбу выступила столь сильная испарина, что в сиянии лампы мерцала звездой. Взгляд беспорядочно метался от трупа Учителя до Аргуса, меня и Дианы. Тонкогубый рот приоткрылся, и оттуда вылетело полное самого отборного яда:
– Вы все передохнете! – И глянув на неподвижных огиан, скомандовал: – Убейте эту тварь! И друзей его!
Шаманы, однако, даже не шелохнулись. Верные своему слову, они продолжали делать лишь то, чего от них требовали – сдерживали меня на платформе.
– Ты бы приглушил рупор, Эфен, – попросил я. Мысли, что беспорядочно метались в голове, обрели прежний строй. Теперь картинка, которой не хватало существенных деталей, выстроилась многогранным, но очень четким панно. – Ни к чему запутывать все еще больше.
Рот у анаки и впрямь захлопнулся, а вот глаза выпучились. Да так сильно, что вполне могли бы выскочить из орбит.
– Отлично, – сказал я, довольный эффектом. – Теперь можем и…
Договорить мне не посчастливилось – тяжелая рука стража опустилась на плечо в немой просьбе заткнуться.
Я моргнул. Аргус никак это не прокомментировал. Лишь повернулся к Эфену и, не спуская с него взгляда, снова спрыгнул с платформы на пол. В руке он сжимал один из своих серпов.
– Спускайся, – сказал страж парню.
Эфен вздрогнул, но с места не сдвинулся.
Не меняясь в выражении, Аргус повторил:
– Спускайся, сказал.
Я думал, парень будет отнекиваться, укроется за спинами огиан, но нет. Опустив руку на подъемный механизм, он заставил свою ложу плавно сползти к ногам бывшего стража.
Не знаю, каких трудов ему стоило держать руки прямо, а голову высоко поднятой, но Эфен гордо переступил бортик и заглянул Аргусу прямо в лицо:
– Вот он я. Чего ты хотел?
Я затаил дыхание. Предчувствие беды звонило во все колокола, но, верный немой просьбе Аргуса, я не смел что-либо предпринять. Диана крепко держала меня за руку.
Эфен, как и все мы, наверняка понимал, что не представляет угрозы для воина такого уровня. И тем не менее не спасовал.
Внезапно Аргус протянул ему серп, а сам припал на одно колено.