Он не замечает меня. Нет, как меня зовут, он знает. Это знают все, кому сообщали мое имя хотя бы раз. Здоровается, иногда, если я задаю ему вопросы по материалам, которые он рассказывает ребятам, отвечает (учителям тоже разрешено ходить на его занятия, и мы все, у кого выпадают «окна», с удовольствием ходим, о самых банальных вещах он рассказывает необыкновенно интересно). Вот собственно, все наше общение. Изменений, насколько я могу судить, не ожидается. Если я сама их не организую. А я понятия не имею, как это сделать.
О нет, о тренингах соблазнения я даже слышать не хочу. На кого они рассчитаны вообще? Делились подруги выдержками – чтобы емко охарактеризовать это действо не хватит всех красочных терминов русского языка. Намеченная жертва (а как этого бедолагу еще назвать), во-первых, должна быть абсолютно не в ладах со своим мозгом, чтобы не заметить, как его окучивают, во-вторых, обладать очень плохим зрением, слухом и осязанием – чтобы оставаться в своем блаженном неведении подольше, в-третьих, быть убежденным подкаблучинком, беспрерывно ублажая вошедшую в его жизнь принцессу, потакая всем ее прихотям, сюсюкая и молясь на ее тень. И, каким-то образом сохранять при этом свой былой мужественный образ. Не знаю, кого это может возбуждать. Мужчина должен быть мужчиной, чтобы его можно было хотеть, а не призом, который нужно заполучить. Призы у меня есть. Профессиональные. К личной жизни такой подход неприменим.
Хотя,… может, именно поэтому у меня личной жизни и нет? Не сумела вписаться в нынешние реалии. Или, не хочу я в них вписывать, поэтому и выбрала Алешу, так как он не замечает меня? Может, все же попробовать – пойти купить блузу с неприличным декольте, надеть под нее кружевной лиф, который, конечно же, будет выглядывать, призывно выставляя свою ажурные края, и покрутиться перед ним, выпячивая декольте? Да… сначала я все же полностью погружусь в пучину отчаяния, а уже потом пойду сиськами трусить. Пока у меня от одной мысли челюсти сводит и явственно хочется надеть на себя хиджаб. Не говоря уже о том, как на это все мои коллеги будут смотреть.
И все же, делать что-то надо, потому как влюбленность усиливается и вместе с ней усиливаются желания. Я ужасно, во всех смыслах этого слова, его хочу. Как там Фаина Раневская советовала проверять свои эмоции к мужчине? Прийти домой после встречи и подбросить трусы к потолку. Если прилипли – значит, мужчина нравится. Я уже подбросила. Мысленно. Пару месяцев назад. До сих пор висят. С трусиками делается такое, что иногда я опасаюсь, что придется прятаться в подсобку и их выжимать. Никого: ни бывшего мужа в жаркий период встречания и нескольких своих кавалеров до него, я так не хотела. Причем мне даже видеть его для вхождения в это состояние не нужно. Вполне достаточно подумать. И желаемый, то есть не очень желаемый эффект достигнут. Особенно шикарно, когда это происходит в школе. А оно происходит. И часто. Как и в других неподходящих местах. Как сегодня в магазине с канцтоварами. Это был капец.
В канцтовары я пошла купить для завтрашнего урока фломастеров и карандашей. По плану знакомство третьеклашек с творчеством Туве Янссон, а знакомиться с Муми-троллями лучше всего, если их рисовать. Невероятно милое зверье, детвора обожает изображать эти чудо-мордочки, и я люблю, когда дети рисуют персонажей сказок, которых мы изучаем, это позволяет намного лучше усвоить материал. Но от карандашей осталось лишь несколько огрызков, а мелки давать им не хочется, потом нужно отмывать 27 чумазых рожиц и 54 еще более чумазые руки. Вот я и пошла в магазин, выбрала нужные мне художественные принадлежности и на кассе, абсолютно из неоткуда, мне пришла в голову эта дивная мысль, что я бы не отказалась чем-то раскрасить его. Не карандашами, естественно, и не красками, чем-то съедобным, что потом было бы очень приятно слизать. Шоколадным мороженным, например, ярким тягучим малиновым джемом, взбитыми сливками… медленно, не торопясь, создавая на коже узор, рассматривая, как мороженное растекается, каплями сбегая по линиям груди и живота. А потом, когда уже сил нет терпеть, все это слизать, лаская всю зону от горла до паха языком, а потом…