Потом я вспомнила, что я в очереди на кассу стою. Пальцы вцепились в карандаши, как-то слишком яростно вцепились. Дышу подозрительно, с придыханием. Бедра покачиваются взад-вперед. Слегка. Надеюсь, я хотя бы не совершала соответствующие движения языком. Судя по взгляду кассира, это не исключено. И вот как я следующий раз сюда за покупками приду?
24 ноября
Сегодня был один из тех дней, когда хочется задать Вселенной вопрос: «Ты издеваешься?», а затем уточнить: «Или развлекаешься, опыты на мне проводишь? И как, весело тебе за мной, страдающей от твоих опытов, наблюдать?»
Сегодня был понедельник. До его окончания осталось без малого 20 минут, я специально не ложусь, жду, когда время перевалит за полночь, чтобы вступить в новый день, официально оставив всю сегодняшнюю феерию позади. Это был пиздец, полный и основательный, в котором, ну естественно, я сыграла главную роль.
Я понедельники люблю. Помимо встречи с любимой работой и отдыха от двух любимых маньяков пубертатного возраста, обитающих у меня дома, по понедельникам я вижу Алешу. А это, несмотря на не совсем желаемо складывающиеся для меня обстоятельства, всегда радость.
И сегодня это была двойная, даже тройная «радость». Так как вместо последнего урока, на который он должен был прийти, он пришел к четверному, и я столкнулась с ним в дверях, будучи:
1. растрепанной;
2. в кошмарной одежде (жутком синем рабочем халате, надетом с целью не испачкаться, помогая нашему учителю физики в технической подсобке);
3. с набитым ртом, так как подсобка требовала немедленного в нее появления, и чтобы не остаться совсем без обеда, я решила поесть на ходу.
Итак, выглядящая как образцовое спешно заглатывающее бутерброд пугало, я столкнулась в дверях с мужчиной моей мечты.
Он осмотрел меня с ног до головы, именно так: медленно, не торопясь, начиная со стоп, где вместо чудесных синих бархатных туфелек присутствовали широкие резиновые чуни, в которых мои лодыжки казались тонкими палочками, колышущуюся массу бесформенной синей материи, торчащие пряди изначально заправленных за воротник халата волос, полностью занятый бутербродом рот и наполненные ужасом глаза. И резюмировал свои наблюдения фразой: «Здравствуйте, Оливетта. Вы сегодня интересно выглядите».
Не так мне хотелось впервые услышать комплимент от своего принца.
Совсем не так!
В мозгу произошел полный шатдаун, мыслительная деятельность остановилась, ноги приросли к полу, горло сдавило, а рот, сволочь такая, продолжал жевать. Конечно, я подавилась. Закашлялась. В попытках вернуть контроль хотя бы над горлом, чтобы проглотить кусок злосчастного бутерброда, потеряла равновесие, а так как единственным объектом поблизости, за который можно было схватиться, был как-раз Алеша, судорожно ухватилась за него. Вцепившись, совсем не нежно, в зону груди. Это должна была быть его рука, где-то в районе локтя. Это определенно должна была быть рука! Мои скрюченные одеревеневшие пальцы должны были попасть туда. Но нет, каким-то необъяснимым образом они шлепнулись на грудь и (обожемой, за что) сжали кожу вокруг соска, прекрасно ощутимую сквозь тонкую ткань рубашки.
У него сделалось загадочное лицо. Я явственно ощутила, что сейчас умру, и подумала, что это не самый худший вариант.
И тут за моей спиной прозвучали слова:
«Оливетта Константиновка, вот вы где. А я вас в подсобке жду. Пойдемте, минут 10 осталось, мало, но попробуем успеть. Я так рад, что вы согласились».
Это определенно был не самый худший вариант!
Чтоб тебе провалиться, до этой минуты вполне мне симпатичный Физик! Кто тебя просил произносить эту речь? Нет, все прилично, ничего в ней, в общем-то, предосудительного нет, но почему, оратор ты недоделанный, она так двусмысленно звучит?
Я отскочила от Алеши и, продолжая давиться бутербродом и кашлять, попыталась убраться из этого места, куда-нибудь, где можно спрятаться и незаметно умереть. Не судьба. Чуни, которые завхоз выдал мне, были явно не на мой размер. Я успела сделать несколько шагов, нога скользнула вперед, я снова потеряла равновесие, а так как ни стен, ни Леш, ни даже физиков рядом не было, они остались в нескольких метрах позади, с чудесным полуприглушенным недожеванным бутербродом «А-а-а» шлепнулась на пол во весь рост. Оба мои кавалера бросились поднимать меня. И, поднимая меня, Дмитрий Иванович, он же Физик, решил меня добить: