Я сильно разочаровалась и чуть не плача произнесла:
— Откуда в тебе столько расизма? Конечно, они живут немножечко по другим мировозрениям, порой даже странным… Но они тоже люди! Почему в тебе нет ни капли жалости?
— Это во мне нет ни капли жалости? — Миша посмотрел на меня, как на дуру и сочувственно похлопал по плечу. — Ты их Тору почитай и сама все поймешь.
— Нет, лучше не читай, а то он тебе насоветует, — влезла в разговор моя подруга Надя. И Ваня тоже присоединился:
— Тора? А это интересно? Про что она?
Ваня так мило выглядел в очках! Я даже засмотрелась на него, совсем забыв о том, что нас слушает и на нас смотрит не только Надя, но еще треть класса! Мишка ухватил друга за рукав, потянув к своей парте со словами:
— Я тебе потом как-нибудь расскажу! Ненавижу этих евреев…
А я, как дура стояла и смотрела на свой объект вожделения, наблюдая за каждым его движением. Очки чуть увеличивали его и без того большие глаза. Свет из окна падал на них, они казались светло-бирюзовыми. Как я люблю цвет его глаз! А улыбка? "Галливудская"! Эти ямочки на щеках... Он не видел, что я на него смотрю и вел себя непринужденно, смеясь болтал о чем-то с Мишкой. Класс словно замер, никого не было слышно. Точнее, мне казалось, что все было за пределами моего существования. Я так стояла и смотрела, пока Надя нервно не одернула меня:
— Перестань на него пялиться!
Вместе с ее тихим замечанием гаркнула Лидия Васильевна, тем самым дав понять, что урок начался.Как всегда урок у этой математички был для меня пыткой. Я и так ничего не понимала, так еще и отвлекалась, подслушивая разговор Мишки с моим Ванечкой. Я отлично понимаю, что подслушивать очень некрасиво, но как тут удержаться, когда они над чем-то смеются и тут явно пахнет заговором!Наверное я слишком явно крутилась, так как по моей голове ударил шлепок из журнала «7дней».
— Колоскова у нас самая умная и, вероятно, без труда сдаст тесты ОГЭ,поэтому ей необязательно учиться и можно спокойно смотреть на мальчиков. А если вдруг завалит, так ее и в ПТУ не возьмут, но она, видно, туда и не хочет, это же не по ее статусу! У нее же есть богатый дядюшка, он и прокормит. Что молчишь, Злата?
Я очнулась от своих мыслей, ругая себя, что совсем забыла следить еще и за Лидией Васильевной. Она успела уже почитать свой злосчастный журнал, пока Скворцов писал на доске задание и решение. Я красная, как рак,
встала:
— Нет…— выдавила я.
— Что," нет"?
— Я не буду жить за счет дяди. Я буду учиться.
Лидия Васильевна с удивлением оглядела меня с ног до головы, словно увидела впервые:
— Как, позволь узнать?
В классе послышался хохот. Я уже пожалела, что вообще открыла рот. Молчала бы себе в платочек и не велась на ее провокацию, а теперь стою, как в детском саду и отчитываюсь, чтобы меня в угол не поставили.
— Ты даже таблицу умножения не знаешь! — продолжала глумиться учительница.
— Она работать пойдет!— влез стоявший у доски Скворцов.
— Куда?
— Сюда в школу поближе к мальчикам! — ржал Скворцов вместе с классом.
Тут Лидия Васильевна скривила лицо. Все в классе знали, что когда она это делала, то ситуация не предвещала ничего хорошего:
— Скворцов! Ты, я смотрю, еще умнее Колосковой! Вот парочка собралась!
— Не парочка, — я это сказала тихо и никак не ожидала, что она меня услышит. Я уже была готова сесть, чтобы успокоиться и перестать краснеть. Но математичка застыла по дороге к доске и обернулась на меня:
— Злата, ты еще что-то хочешь сказать?
У меня от ее взгляда мурашки табуном пронеслись. Я ничего не собиралась говорить, но необходимо было ответить такое, что подняло бы меня в глазах одноклассников. И я умнее, конечно-же, ничего не придумала, кроме как:
— Мы не парочка.
— Нет, почему-же? Вы могли бы стать замечательной парой. У вас уровень IQ одинаковый. Должно быть, вы друг друга хорошо поймете. Ниже IQ разве что у примата, даже у пуделя моей соседки его больше! Чем же вы не пара?
— Нет, это не так, — почти прошептала я от стыда, А весь класс ржет не переставая и Ваня с Мишкой тоже. Не смеялась только Надя. Но Надя вообще редко смеялась. — Я сдам ОГЭ и пойду в десятый класс.