Ничего не забыл он и теперь, хотя это уже не было похоже на занятия в школе милиции. По всей форме составили протокол задержания вора, действительно оказавшегося Прутковым Борисом по паспорту, а по кличке - Буяном. Его отвели в свободное купе ревизора. Вещи, похищенные у пассажиров, сложили там, же. Вручить их владельцам до заполнения соответствующих документов Шукаев не имел права.
Выслушав по этому поводу несколько не очень лестных реплик Глинского и других потерпевших, Жунид вежливым жестом показал, что разговор окончен.
- А вы знаете, - сказал проводник, когда пассажиры вышли, - я ведь вас за злодея принял. Что, думаю, за милиция, если по крышам шастает? Не иначе - переодетый жулик. Начальнику доложил… Тогда поезд и остановили… А вы, выходит, настоящий.
- Выходит, - усмехнулся Жунид.
Дверь купе поехала в сторону, и на пороге показался сотрудник ОГПУ в темно-сером кожаном реглане с одной шпалой в петлицах. Был он черноволос и смугл, глаза, окруженные мелкой сеткой морщин, смотрели устало и как будто равнодушно.
- Здравствуйте, - сказал он. - И поздравляю. Слышал уже о ваших успехах. Вот мое удостоверение.
Жунид пробежал документ глазами. Выдан он был на имя оперуполномоченного Краснодарского линейного пункта ОГПУ Георгия Галактионовича Мартиросова.
Шукаев тоже предъявил Мартиросову свои бумаги, передал изъятый у вора финский нож и протокол задержания.
- Дайте закурить, - подал голос сидевший в углу Прутков.
- Так это ты, Буян? - вглядевшись, отозвался Мартиросов. - Здорово. Понимаете, - повернулся он к Шукаеву. - Ведь я его без малого третий месяц разыскиваю… Типчик. А ну-ка встань!..
Прутков нехотя поднялся. Мартиросов расстегнул на нем ватник.
- Так и есть. Брюки и пиджак снял с Петьки?!
Ни один мускул не дрогнул на лице Буяна. Он пожал плечами и спокойно ответил:
- Не возьму в толк, о чем вы. Костюм энтот в воскресенье на толкучке купил. Можете так и записать. О Петьке вашем не слыхал…
- А нож? - Мартиросов слегка подбросил финку на ладони.
- Что нож?
- Чей?
- Почем я знаю.
- Не знаешь, значит. А вот Володя Яшкин, его около часа назад взяли на станции, кое-что рассказал о новогоднем вечере в паровозном депо…
- Не темни, начальник, не поймаешь, - вяло сказал Прутков.
- Ладно. Потом поговорим. Пока подумай. Есть над чем.
Мартиросов сел рядом с Жунидом.
- Дайте закурить, - снова попросил Буян.
- Развяжите его, - велел оперуполномоченный проводнику. - На, кури! - И бросил на столик пачку «Нашей марки».
Жунида между тем все больше тревожила мысль о рыжем пареньке. Как помочь ему? Было в нем что-то жалкое и наивное. Надо бы выяснить сначала, каким образом попал он в такую компанию?
Поезд подходил к узловой станции. Проводники заканчивали уборку в вагонах. Пассажиры суетились возле своих вещей, оживленно переговариваясь.
Шукаев, попрощавшись с Мартиросовым, отправился в свой вагон. В служебном купе Игнатов пересчитывал постели. Рыжий парнишка сидел возле окна.
- Ну, спасибо тебе, браток, за правду, - сказал Жунид садясь.
- Значит, парень не совсем отпетый? - резюмировал Игнатов, с любопытством поглядев на Жунида. - Вот, пожалуйте, тут фамилии тех двух прописаны, которые избили его Не понравились они мне что-то.
- Некогда с ними возиться, - кладя бумажку в карман, ответил Шукаев. - Скоро станция…
- Ну, дело ваше, я пойду пока билеты пассажирам раздам, - сказал проводник и вышел.
- Как зовут? И откуда ты родом? - спросил Жунид паренька.
- Дуденко моя хвамилия, - охотно отвечал тот. - Семен Родионович Дуденко. С Елизаветинской мы, що в десяти верстах от Краснодара.
- Родители есть?
- Отца не помню. А мать недавно померла… - Покопавшись в кармане, Семен вдруг вытащил связку железок, назначение которых «неспециалисту», пожалуй, невозможно было определить, и протянул их Шукаеву.
- Возьмить, дядько. Мабуть, сгодятся они вам… не придется ни у кого больше ключей просить… Это Буяновы «волчата»…
Жунид, взяв отмычки, некоторое время задумчиво рассматривал их. Набор был изготовлен искусной рукой. Особенно один инструмент, состоящий из пяти стальных пластин разной формы.
- Давно ты у Пруткова?
- Ни, недавно. С неделю, мабуть.
- Так… Сколько же вы дверей в поезде открыли этими «волчатами»?
- Та ни одной. Не треба було. Я ж с вечеру в вагоне. Спал под лавкой.