Ник почувствовал, что его как будто кто-то по голове хватил. В лицо ударила кровь. Но он тут же взял себя в руки. Как он смел думать, что у такой видной девушки никого нет. Видимо она не хочет, чтобы тот другой узнал об их встрече. А может быть, у нее уже есть жених, и они уже без пяти минут как муж и жена, а я пытаюсь лезть ей в душу, и возможно тем самым порчу их взаимоотношения. Нет, мне надо быть поосторожней, чтобы, по крайней мере, никому не испортить жизнь. Он даже и не догадывался, насколько близок к истине.
Он встал вслед за ней, и они молча вышли на свежий воздух.
Могу ли я увидеть вас снова? – В отчаянии спросил он, когда они медленно шли длинными аллеями.А вам очень хочется увидеть меня? – Как-то грустно спросила она и посмотрела на него полными слез глазами.Ник увидел эти блестящие озера слез в ее больших, милых глазах, и мир перевернулся. Он готов был разнести все и всех, кто явился причиной огорчения этого слабого существа рядом с ним. Жалость и нежность переполнили и разорвали его душу на множество мелких кусочков, и он едва удержал себя от того, чтобы не обнять ее и не прижать к своей груди ее голову. В голове его в один только миг родились тысячи ласковых слов, готовых вырваться наружу, как раскаленная лава покидает жерло вулкана, неудержимая и горячая до того, что холодные камни тают от ее прикосновения. Сейчас он, не задумываясь, умер бы, если бы это могло осушить ее слезы и вернуть ей хорошее настроение.
У меня ничего нет, но я отдал бы последнее дыхание, чтобы только увидеть вас вновь. – Тихо, но уверенно произнес он, серьезно глядя прямо ей в лицо.От этих слов девушка вдруг покраснела и стыдливо улыбнулась. Она ничего не сказала в ответ, а только потупила в землю взор, но улыбка уже не сходила с ее губ.
Для Ника это было больше ответа. Порыв восторга в нем был настолько силен, что он кинулся руками на траву и метров десять прошел на голове.
Да вы просто настоящий акробат! – Восторженно воскликнула Софья.Он встал на ноги красный, но счастливый, и заправляя выбившуюся рубаху заявил:
А я и вас могу научить.Она представила это впечатляющее зрелище и прыснула.
Вы хоть при моей маме такого не скажите. – Смеялась она.Да что вы! При вашей маменьке я буду паинька. – Скаламбурил он, удивляясь своей находчивости, и уже серьезней добавил: - Я буду иметь честь познакомиться с вашей мамой?Кто знает. Пути Господни неисповедимы. – С хитрецой заметила она и указала на ворота. – Ну вот, мы и пришли. Дальше я пойду одна.Так когда же я увижу вас? – Взмолился юноша.Я никогда раньше не была в вашем сказочном парке, о милый принц, но мне понравилось тут, я бы осталась здесь навсегда, но обстоятельства бывают сильнее нас. Не скучайте. Верьте, и мы обязательно увидимся снова, в вашей сказке.С этими словами она выскочила за ворота парка и тут же смешалась с толпой.
Ник стоял, как завороженный, и смотрел туда, где среди людей затерялась она, и ему еще долго мерещилось то там, то тут, ее синее платье.
Дни потянулись бесконечной чередой. Погода испортилась: небо заволокло тяжелыми свинцовыми тучами, и стал моросить мелкий дождь. Один день сменялся другим, таким же хмурым и пасмурным. Бесконечная капель временами ожесточалась сильными порывами ветра, и тогда на улице становилось особенно неуютно.
После последнего скандала в их доме воцарилось натянутое молчание. Мать целыми днями ходила чернее тучи, под стать испортившейся погоде. Она до сих пор была в ярости, после того, как на целые сутки потеряла из вида свою дочь. Положение осложнялось еще и тем, что девушка была навыдане, а жених прознал о ее фокусах, и теперь с нетерпением ждал от невесты вразумительного объяснения, чем она все это время занималась. НО с дочерью что-то произошло, и это было ясно по тому, что она наотрез отказывалась рассказывать правды, а с детской наивностью напридумывала баек, про то, как молодая целые сутки провела в большом парке, названия которого она даже не знает, развлекалась, осматривала достопримечательности, а затем даже заночевала там на лавочке. Ну кто, скажите на милость, поверит в эту чепуху?
Теперь девушка была наказана. Ее мать терпеть не могла насилия, поэтому грубые методы воспитания ей были не свойственны. Но она знала, как держать свою дочь в руках и собиралась сохранить ее чистой и непорочной, не только пред Богом, но и пред людьми, и поэтому строго настрого запретила ей выходить на улицу, кроме церкви по воскресеньям, куда ее будет увозить и привозить Френк. В качестве дополнительной меры предосторожности, она заперла всю пригодную для ношения Софьину обувь, а ключ от комода постоянно носила с собой.