От такого строгого приветствия девушка опешила.
Я простой деревенский пастор, - пришел ей на помощь служитель, - зовут меня Владимиром. – И он опять приветливо улыбнулся, хотя его улыбка снова утонула в холодности и официальности.Чем мы можем быть вам полезны, пастор Владимир?Да вы не беспокойтесь, мне ничего от вас не нужно. – И он, все так же улыбаясь, немного отступил назад и пошутил: - Я просто буду представлять Софью на суде.Шутка явно пришлась пастору не по вкусу, но он проглотил эту пилюлю и натянуто улыбнулся.
Видимо, вы не совсем ясно себе представляете, для какого разговора мы пригласили сегодня Софью.«Возможно». – Кивнул головой тот.Так вот, как вы понимаете, для нас решение Софьи о расторжении помолвки было совершенно неожиданным. – Деревенский пастор от этих слов поморщился, как от зубной боли. Но говорящий сделал вид, что не заметил этого. – И нашим естественным желанием было узнать мотивы такой перемены настроения.Софья поняла, что теперь она должна говорить что-то:
Вы же знаете, что я люблю другого человека. – Единственное, что нашлась сказать она.Пастор, тут же изменился в лице и как будто подобрел.
Неверующего? – Почти ласково произнес он и посмотрел на реакцию Владимира Никифоровича. Но тот стоял совершенно спокойно и казался безучастным к происходящему.Он оказался верующим. – Робко пояснила девушка.Вот как? – с сомнением переспросил второй дьякон.Это истинно так. – Вновь вмешался Владимир Никифорович, - Я самолично крестил его уже с десяток лет тому назад.Ну и что? – Возмутился пастор, - Что из того, что – верующий! Есть ведь элементарные нормы приличия, уважение к родителям, в конце концов. Опозорить прекрасного человека, разбить сердце матери… Ты ведь убежала из дома, если мне не изменяет память? Где же твоя девичья честь теперь? Где ты была целую неделю? Что могут подумать люди? А ты не подумала, какое великое поношение на церковь теперь будет, когда неверующие узнают об этом?Софья, под градом сокрушительных вопросов, стояла подавленная, вся в слезах, не смея поднять на людей своих прекрасных глаз. Деревенский пастор уже не улыбался. С каждым новым обвинением он хмурился все больше. Теперь он стоял и ждал когда наступит его время говорить. И оно конечно же пришло. Когда братья сделали небольшую паузу, для того, чтобы Софья обдумала заданные ей вопросы, он вступил в разговор.
Дорогие братья, я не знаю, да и не хочу знать, истинных причин происходящего, но хотелось бы напомнить, что в церкви главный – Господь, а Он, насколько я могу судить, эту девушку любит не меньше чем вас или меня. Поэтому, я думаю, что если Он все еще в этой комнате, то Ему очень неприятно видеть то, как вы издеваетесь над ней. – Удивленные братья уставились на него, а он невозмутимо продолжал: - У меня тоже к вам есть несколько вопросов и прежде всего к пастору. Скажите на милость, если бы дело дошло до свадьбы, как бы вы, зная то, что девушка не любит этого мужчину, в присутствии Господа, при великом таинстве бракосочетания, смогли бы спросить ее любит ли она жениха? А если бы она сказала при всех, что не любит его, продолжили бы вы венчание? А если бы она солгала, вынужденная совершить этот грех своей верующей матерью и пастором церкви, кто понес бы ответственность за это? Вы говорите о поношении на церковь, кто бы пошел молиться в вашу церковь, если бы узнал, что для вас любовь – это не самое главное в жизни человека, что это лишь приходящее чувство, которое хорошо в юности, но бесполезно в зрелом возрасте? И как же вы, братья, могли позволить, чтобы член вашей церкви сидел под домашним арестом? Кто вы такие, чтобы вам решать за других людей? – Голос его был твердым, а взгляд решительным. – Я приехал сюда, чтобы перед Богом решить все возможные недоразумения, но встретил тут только амбиции. Мне искренне жаль, тех людей, которые принимали активное участие в этом надругательстве. Прощайте братья, я надеюсь, что нам не придется встретиться на небесах, Иначе мне пришлось бы усомниться в справедливости нашего Бога.Он деловито взял Софью за руку и они вышли в коридор. Ник ожидающий у дверей, как только увидел заплаканное лицо девушки, аж покраснел с досады, и хотел было сам поговорить с братьями, но пастор удержал его:
Не стоит, Ник. Дело сделано, на самом деле никаких проблем вовсе и не было.Они быстро собрались и отправились к Софьи домой, чтобы поговорить с матерью и узнать, что она думает о происходящем, даст ли свое благословение на брак.