Так шаг за шагом она добрела до пруда и неожиданно вспомнила о потаенной беседке. Безумная мысль пришла ей в голову, и как обычно это случается с молодыми людьми, полностью завладела ее умом. Софья пугливо озираясь осторожно пробралась сквозь густые ветви кустарника и оказалась в беседке. Она аккуратно присела на широкую скамейку и почувствовала под рукой что-то мягкое. Сюда не пробивался даже лучик полной луны и ей пришлось в полной темноте обследовать странный предмет подвернувшийся ей под руку. То оказался теплый драповый пиджак, по всей видимости, забытый тут тем самым торопливым юношей. «Ну, что же, - подумала она обречено, - придется использовать его в качестве подушки». Сегодня вечерняя ее молитва была короче обычного. Острые грани решетчатого пола больно впивались в ее голые коленки, и она морщилась и переминалась с ноги на ногу, пока не приспособилась к таким непривычным условиям. «Мой любящий Боже, - зашептала она, - мне сегодня было так хорошо, спасибо Тебе. Я знаю, что огорчила мою маму, наверное, она теперь сильно переживает за меня, но Ты то меня понимаешь, мне очень нужен был этот день и эта ночь. Прости меня, и утешь маму. Аминь».
После этого, счастливая и удовлетворенная она неловко пристроилась на твердой скамеечке, положив под голову аккуратно сложенный пиджак. Уснула она сразу и спала крепко, потому что день выдался тяжелый, а ночь - теплой.
* * *
В шесть звякнул будильник. Ник молниеносным движением выключил его, чтобы не разбудить соседей. В комнате послышалось недовольное ворчание, и тишину разорвали несколько отборных матов. Ник сморщился от этих слов и стал тихо одеваться. К восьми ему надо было быть в библиотеке, а он как на грех, вчера в парке забыл свой пиджак, а в нем читательский билет.
Парк открывается в шесть утра, поэтому он встал так рано. Надо успеть прогуляться за вещами, вернуться в общагу за книгами и в библиотеку.
Сказочное весеннее утро встретило его потоком теплого свежего воздуха. Он с восхищением подставил ветерку свое еще сонное лицо.
- Слава Господу! – Громко воскликнул он и весело припустил по еще тихой улочке.
Когда он приблизился к парку, то встретил старого сторожа открывающего ворота.
Что, дядя Федор, опять проспали? – Радостно подзадорил он заспанного старичка.Что тебе не спится, сорванец? – Не злобно заворчал тот.Да шкуру свою позабыл я тут. – На бегу бросил Ник.Ага, дурная голова, ногам покою не дает. – Заключил дед и, прихрамывая, поковылял в сторону своего домика.Не теряя даром ни минуты, Ник устремился к беседке прямо через поле по свежей росе. Буквально за минуту его ноги промокли до колен, но он не собирался обращать внимание на такие мелочи, главное – успеть ко времени в библиотеку. Поравнявшись с кустарником он уверенно шагнул сквозь его дебри, оказался на пороге беседки и остолбенел. На деревянной скамеечке, жалко свернувшись калачиком, спала та самая девушка, которую он видел у пруда. Зрелище было великолепным: по-детски милое умиротворенное лицо уютно устроилось на изящной белой ручке, густые ресницы мелко вздрагивали во сне, а восхитительные шелковистые волосы в беспорядке спадали на скамейку.
Первые несколько секунд Ник пораженный невинной красотой не смел пошелохнуться или подумать о чем-то другом. Затем, словно проснувшись ото сна, он тряхнул головой и стал решать, как ему следует поступить. Между тем он не мог оторвать глаз от спящей девушки, и это чрезвычайно мешало ему думать.
Он думал о том, что будить девушку нельзя ни в коем случае. Почему он так думал? Если бы вы спросили его тогда об этом, то, думаю, он был бы не в силах дать вам сколько-нибудь вразумительный ответ. Это положение было аксиомой, не требующей доказательств или разумного объяснения. Он думал, что опаздывает в библиотеку, но его положение усложнялось тем, что милая девушка решила воспользоваться его пиджаком, как подушкой, а в нем во внутреннем кармане лежит сейчас читательский билет без которого Ника просто не пустят в библиотеку. Он не рассердился на девушку, за то, что она без спросу взяла его вещи, нет. Более того, по непонятным причинам, ему казалось, что ее решение поспать на его читательском билете более законно, нежели его стремление спешно получить свои вещи обратно. Поэтому разбудить ее только ради того, чтобы потребовать себе свой собственный пиджак, в этой ситуации было бы для него невероятным кощунством, надругательством над нежностью природы, попранием самого начала добродетели – невинности. Из всех возможных альтернатив осталась только одна – ждать пробуждения этой парковой феи. «Прекрасно, - подумал он, тихо крадучись до края незанятой скамейки, - Господь учит меня не суетиться в начале нового дня. Видимо у меня будет еще сегодня время, чтобы спокойно почитать Библию и помолиться». Он достал из кармана брюк маленькое Евангелие, открыл его наугад и стал вдумчиво читать. Иногда он прикрывал книжицу и на несколько минут задумывался над прочитанным. Иногда взгляд его опускался на спящую радом девушку, и его сердце почему-то умилялось, а глазам становилось стыдно за нескромный взгляд, и он снова углублялся в чтение. Так прошло около часа.