Мы слишком быстро дошли до ее дома. Подъезд был обычным, разве что не по канону чистым и ухоженным. На клумбах росли цветы, освещенные декоративными фонарями. Надо же, не воруют. Саша поблагодарила меня за то, что проводил.
— Ты же еще будешь заходить к Соколу? — спросила она.
— Конечно, — пообещал я, совсем забыв, как клялся совсем недавно, что заварю свой люк, дабы избежать подобных встреч.
— Хорошо, — мягко сказала она и улыбнулась. А потом как-то легко и естественно потянулась ко мне и чмокнула в щеку.
— Пока, — сказала она и исчезла за металлической дверью подъезда.
А я продолжал стоять. Какой интересный получился вечер. Я не помню, в какой момент ноги сами понесли меня обратно. Так бывает, когда погружен в свои мысли и совсем не знаешь, как добрался из точки «А» в точку «В». Так и я, опомнился только у двери квартиры Сокола. И тут же вспомнил, как он вздохнул, называя ее имя. М-да, тут надо бы кое-что прояснить.
У Сокола была самая обычная деревянная дверь, резные канавки в ней давно уже выцвели, а номер квартиры — три позолоченные буквы, видимо, были изначально криво прикреплены. Я стоял у двери и не решался постучать. Как начать разговор? Кто он ей, а мне. Ой, как все запутанно. Еще несколько часов назад «их» вообще никого не было. Я постучал.
— Проводил? — сразу спросил открывший дверь Сокол.
— Угу, — ответил я.
— Заходи, — Сокол впустил меня в квартиру. — Ребята уже разошлись, так что нормально пообщаемся.
— Ага, — я был немногословен.
— Как тебе Саша? — Сокол впился в меня взглядом, и при этом очень напрягся.
— Ну…
— Наверняка тоже понравилась. Она всем нравится. Мне кажется, что и пацаны ко мне приходят, только чтобы в ее компании побыть. Пиво будешь?
— Да.
Сокол прошел на кухню и я вместе с ним. Кухня была самой обычной, даже немного слишком. Судя по залу, завешанному картинами, кухня должна была представлять из себя более убогое зрелище. Ну, не убогое — богемное. Сокол достал из холодильника туборг (тоже, блин, напиток для творца) и вручил мне. Тут же на кухне мы и расположились.
— Как тебе мое логово? — спросил Сокол.
— Необычное, — я пытался подобрать слова. — Судя по картинам — ты рисуешь.
— Картины пишут, — поправил меня Сокол. — Но да, я пишу. Правда, большинство картин, которые ты видел в комнате — это отцовская работа.
— Ты с отцом живешь?
— Да, — Сокол как-то вяло кивнул. — С отцом и сводным братом. Они сейчас в Небуг укатили, это село под Туапсе. Там у отца домик есть, они на все лето туда сваливают.
Судя по паузам и подбору слов «у отца», а не «у нас», я понял, что отношения с родителем у Сокола не очень клеятся. А тут еще сводный брат.
— Хочешь, покажу свою работу? — вдруг решил прервать паузу Сокол. — Правда, я ее еще не закончил.
— Конечно, — согласился я.
Работа оказался той самой закрытой тканью картиной, на которую я обратил внимание сразу, как спустился с крыши. Сокол, немного рисуясь, сдернул ткань, и на мой суд предстал пейзаж у моря.
— Красиво, — сказал я, но как ни пытался, так и не смог понять, в каком месте она незакончена. — Это ты тот самый поселок в Туапсе нарисовал?
— Да, — почему-то погрустнел Сокол, и накрыл картину снова. — А ты чем занимаешься?