–Что будем делать, Филипп? – Эрна ищет у меня ответа. Ещё интереснее!
–А ты хочешь объясняться с полицией или перейти в сумасшедшие?
Решай-ка ты, Эрна, сама! Влезла? Так взрослей.
–Если это он…– Эрна колеблется. – Филипп, если там есть тело, просто скажи мне.
Да? Сказать? и что ты сделаешь, Эрна? Позвонишь в полицию? Ладно, чёрт с тобой. Я отмолчусь.
***
Узнать в мертвеце кого-то невозможно. Во всяком случае, простому человеку без оборудования, но Эрну быстро сложило пополам от тошноты в сторонке. Мне же осталось стоять и смотреть на корни, беспощадные корни соседних кустарников и трав, которые понемногу начали прошивать разгнивающую плоть.
Глаз уже не было давно. Как и кожи лица. Но лоскуты её ещё висели на руках и органы ещё не до конца обратились в нечто. Кости кое-где проглядывали – совсем не голые, а покрытые как будто бы сероватым пушком…
–Ну что? – Эрну ещё тошнит, но я должен спросить, что она планирует делать дальше. – Считается это за покой? Вызываем полицию?
–Нет! – стонет Эрна. – Поехали отсюда. Я завтра пойду к врачу. Завтра же! завтра!
–Удачи, – вздыхаю я. – Что с телом?
–Пусть птицы, черви звери таскают! – рычит Эрна. Она уже дёргает дверь машины, заползает внутрь. – Это он, я чувствую. Пусть разлагается. Мне он больше не причинит вреда.
Я киваю. Как хочешь! Если ты права – он заслуживает не только бесприюта, но и ужасного посмертия. Если ты не права, то я просто дурак, угробивший выходной на…
Боже, да это даже по пьяному делу не перескажешь!
Я очищаю лопату о ближний кустарник. Хорошо что мы в лесу – в городе это выглядело бы подозрительно, а здесь идеальное место для убийств. Или для раскопки. Не знаю, стало ли Эрне лучше, успокоилась она или нет, убедившись в том, что права, но дальше её дело.
Я уже иду, когда…
Зелёный огонек настигает меня. Из ямы – импровизированной могилы. Зелёный огонёк в пустых глазницах того, кого Эрна назвала Лазаро Соуза.
И я спятил следом! Вот с кем поведешься, но да ладно, я и сам дурак.
–Поехали, – просит Эрна устало. – Это он. И он не заслуживает покоя.
–Как скажешь, – киваю я. – Не приходи ко мне с подобными просьбами больше никогда.
Она молчит и я точно знаю – растеряна. Ей действительно не к кому идти. Но разве это значит, что идти теперь нужно всегда ко мне? По-моему сегодня был пройден предел, после которого я имею право вовсе не открывать ей дверь. Это слишком. Для меня это слишком. Я простой человек, а не охотник за останками маньяков.
–Филипп, – уже у города Эрна обретает голос, – спасибо тебе. И прости.
–Не надо, – я морщусь. Общество Эрны невыносимо.
***
–Покоя нет.
Я стою в лесу. Я не вижу его очертаний, не чувствую его запахов, но понимаю – лес. Передо мною он. Я не видел его при жизни, но понимаю – это он, Лазаро Соуза.
Печаль в его глазах невыносима. Но в этих глазах есть и ещё кое-что. Торжество. Тоскливое торжество или торжество тоски? Я не знаю. Но мне не по себе.
Между нами шагов десять.
–Покоя нет, – говорит он и криво усмехается. Его кожа на месте, глаза тоже. Не труп, человек. или душа. Или я всё-таки съехал головой вслед за Эрной.
Эрна. Эрна, если переживу эту ночь…
–Ты гад, убийца и получил по заслугам, – он мёртв. Я видел его тело. Что он может сделать мне, живому?
–Смерть не прерывает жестокости, – говорит он. То ли я громко думаю, то ли он видит мысли. – Она лишь меняет её.
–Ты мёртв. И ничего не сделаешь живым.
Он сокращает расстояние между нами. Он уже близко, я могу почувствовать его дыхание, но его нет. А в следующее мгновение он бьёт меня по плечу, по-дружески вроде бы, только очень уж сильно:
–Брат, откуда в тебе вера в то, что жестокость уходит в могилу? Я хотел покоя. Покоя после. Но, видишь ли – не вышло.
–Поделом! – я сплёвываю ему под ноги. Он мёртв. Он ничего не сделает.
–Ну так не удивляйся!
Я просыпаюсь. Почему-то молча. Я даже не удивляюсь окровавленной подушке – здесь я лежал. Здесь было моё плечо. Что ж, это ничего.