Я снова взглянула на капельницу и, вздохнув, откинулась на подушку, чувствуя как кожа на затылке пульсирует. Напряжение жужжало в висках, и я чувствовала себя отвратительно. Хотелось снова закрыть глаза и заснуть, чтобы не ощущать всего этого. Облегчение и тревога ютились бок о бок в грудной клетке. Я не помнила ровным счётом ничего. Последнее воспоминание: я сижу на стуле возле ванны, а Лёша аккуратно разрезает ножницами одежду прямо на мне. Холод. Дрожь. И пустота.
Услышав шаги, я снова напряглась. Исподлобья посмотрела на настежь распахнутую дверь и задержала дыхание.
И мои лёгкие едва не лопнули в тот момент, когда в дверях я увидела свою сестру.
Женька.
Влад
Ещё какой-то год назад, я бы не церемонясь и не задумываясь ни на секунду, убрал бы с дороги и недоумка Артура, и его дешёвую подстилку Катю, и тем более Сяву, жизнь которого не имела для меня никого значения. Он обычная пешка, которую убирают с шахматной доски, как только она становится бесполезной.
Но сейчас у меня не было никакого желания возиться с ними. Двое птенчиков были настолько перепуганы, что от них буквально смердело. Артуру крупно повезло, что он оказался не замешан в том дерьме, короле замесила его подружка. И только поэтому я позволил ему уйти. Ему и его шлюшке, предварительно объяснив, что ждёт из обоих, если их языки окажутся длиннее, чем следует. Бывший Вики понял всё в полуслова. И почему-то я не сомневался в том, что этот парень будет молчать. А вот с девкой пришлось говорить чуть дольше. И, кажется, перспектива, которую я ей предложил, ей совсем не понравилась. Заикаясь, она судорожно кивала головой и крестилась, что всё забудет. Не совсем дура. Глядя на свои бугрящиеся волдырями ладони, она поняла, что это лишь цветочки. А Вячеслав… он и без лишних слов всё знает. И будет молчать, пока дышит.
— Зря ты их отпустил. — Просипел Сухой, наблюдая за тем, как я вручную затачиваю охотничий нож. — Наоборот — теперь ещё больше возни. Пристрелить нахрен, и никаких проблем. Мёртвый точно молчать будет.
— Хер с ними, — нервно дёрнул плечами, — убрать всегда успеем.
Да и в целом, я не видел проблемы. Протянув язык, они сделают хуже только самим себе. Не мне.
— Что-то ты совсем… стареешь что от, Влад? — Тихо засмеялся Сухой, протягивая мне ещё один нож. Знал, что меня это успокаивает.
— Возможно… тебя догоняю. — Усмехнулся я, чувствуя нарастающее волнение.
Сейчас моя голова была занята другим. Уже давно мои мысли сконцентрированы на одном: Вика. И черт его знает, что с этим делать? С тех самых пор, как впервые столкнулся с ней, будто что-то почувствовал. Что-то ёкнуло глубоко внутри. Но тогда я даже не представлял, к чему это приведёт. Словно какая-то связующая нить, натянутая и раскаленная добела. Я был не в силах позволить ей лопнуть.
— Я смотрю, у вас тут весело?
Я прекратил ухмыляться и развернулся на голос Витали. Тот, подперев плечом дверной проём, доставал из кармана пачку сигарет.
— Проснулась твоя Белоснежка. — Покосился на меня, засовывая сигарету в рот. — В трезвом уме и здравой памяти. — Заметил как я напрягся и добавил: — Только ты не спеши. Я сказал, что ты отъехал по делам. Дай ей прийти в себя. Она сейчас с сестрой.
Глава 55
Вика
Мне было сложно представить нашу встречу с Владом. Я понимала, что должна быть благодарна ему, но я понятия не имела, как мне выразить свою благодарность. Я понятия не имела, как вести себя с ним и что говорить. Я не хотела бросаться к нему на шею, и одновременно хотела повиснуть на ней как ребёнок.
Перед тем, как Женя вышла из комнаты, я попросила её раздвинуть шторы и приоткрыть окно, чтобы почувствовать свежий воздух и насладиться светом холодного зимнего солнца. Я смотрела на кроны деревьев, слегка покачивающихся от ветра и боялась… что он вот-вот зайдёт в спальню. Я хотела его увидеть и не хотела. Хотела сказать "спасибо", и хотела раствориться в четырёх стенах, словно утренняя дымка с рассветом.
Я пыталась воссоздать тот день и события, которые стёрла моя память или же вовсе не запоминала, но всё было тщетно. Женя сказала, что мне больше нечего бояться и что Лёша меня больше не побеспокоит. Однако, я так и не поняла, что кроется за этими словами. Но она сказала, что это всё, что она знает. Мне было не по себе от того, что она во многом винит себя. Мы не были близки. Раньше я этого хотела, но позже привыкла. Мы знали, что есть друг у друга, но не были теми сёстрами, которые делятся друг с другом всеми печалями и радостями. Лишь звонки, чтобы убедиться, что каждой из нас всё в порядке. Но сегодня, глядя на её перепуганное лицо и полные вины глаза, что-то внутри меня надломилось.
Я ничего ей не рассказывала. Она думала, что со мной всё хорошо. Я ведь даже не говорила ей, что Алексей вышел по УДО. Не говорила о том, что рассталась с Артуром, о том, что меня предала подруга, и что я уволилась. Ровным счётом ничего. Я так привыкла. Мне казалось, что она далека от этого. Я была уверена, что ей это неинтересно.
Сегодня всё было иначе.
Бесконечные вопросы и заискивающий взгляд, её нервно сжимающиеся пальцы на моих, нежные прикосновения к лицу, когда она убирала мои взлохмаченные волосы за ухо. Мне никогда не было так тепло от неё. Она никогда раньше не позволяла себе быть мне такой… близкой.
— Хочешь, я сделаю тебе какао? Ты же любишь какао? Раньше любила. — Спросила перед тем как оставить меня одну.
— Угу, — кивнула я.
— Тогда сделаю. Маленькую чашечку. Подожди!
Выскочив за порог, она, словно чувствуя, оставила дверь открытой, позволяя мне частично видеть сумеречный коридор. И не ощущать себя снова запертой.
Ушла, позволяя мне совсем немного собрать свои мысли и привести их в порядок. Хотя было безумно сложно. Задавая самой себе вопросы, на которые у меня пока не было ответов, я словно чувствовала шевеление в мозгах. Будто маленькие шестерёнки внутри нехотя шевелились. Приходили в движение, скрипя и требуя, чтобы их смазали… ответами.
Услышав тихие шаги, я уставилась на слегка приоткрытую дверь. И знала: это не Женя. Слишком тяжёлые, слишком медленные, слишком… его. Внутри меня всё застыло. Мысли замерли, оставляя раздолье для лёгкой паники и смятения. Мои пальцы сжались на одеяле, а взгляд впечатался в дверной проём. Сердце, казалось, сделало в груди кульбит, а пульс ухал за ушами с такой силой, что я чувствовала вибрацию, отдающую мне аж в затылок. И когда на пороге появился Влад, я едва ли могла произнести хоть одно слово. Он выглядел так, словно испытывал сейчас тот же набор чувств, что и я. Застыв в проходе с чашкой в руках, он внимательно посмотрел на меня. Его осунувшееся лицо напоминало лицо человека, который не спал, должно быть, целую неделю. Отросшая щетина скрывала шрам на щеке, который я оставила ему когда-то. А глаза… они напомнили мне два бесконечно глубоких кратера. Чёрных. Наполненных тоской и усталостью.
— Ты как? — Все же спросил сиплым голосом и тут же тихо откашлялся, прочищая горло.
Я почти незаметно дёрнула плечами. Смотрела на него во все глаза, испытывая ступор.
— Я могу войти? — Поинтересовался он, так не решаясь переступить порог.
И я, поджав губы, кивнула. Сердце снова подпрыгнуло. Пальцы сильнее стиснули одеяло, а тело напряглось, превращая меня ненадолго в статую.
Молча наблюдая за тем, как он неторопливо ступает по мягкому ковру, огибая кровать, я несмело шевельнулась под одеялом в попытке приподняться.
— Подожди, — тихо и спокойно произнёс он, ставя чашку на тумбу рядом с кроватью. — Я помогу.
Медленно и будто нерешительно наклонившись, он посмотрел мне в глаза. В его взгляде был вопрос. Словно спрашивая моего разрешения, он протянул руки к подушке на которой я полулежала, и приподнял её ещё выше. После осторожно просунул под меня руку и так же осторожно помог приподняться. А я лихорадочно хваталась за собственные ощущения от незначительных прикосновений мужских рук. ЕГО рук.