«Ну да, что я спрашиваю. Психоз на фоне наркомании у него», — подумал зло Бен, услышав, как кто-то колотит в стену штаба, срываясь на подчиненных. Не иначе главарь, которого с опозданием перекосило то ли от злобы за сданные аванпосты, то ли от ломки. Мало кто подозревал, что за вспышками якобы неконтролируемого гнева и садизма, которые чередовались с совершенно сбивавшими с толку затишьями, могла скрываться отвратительная психологическая игра манипуляций. Из-за нее Салли оказывалась все больше прикована к нему как физическим пребыванием на острове, так и моральным подавлением собственной личности и индивидуальности, что для нее не являлось чем-то принципиально новым. Ведь она всю жизнь влачила существование тени кого-то более сильного и беспощадного.
Девушка продолжала рассказывать, вздрагивая, отчего становилось ясно: у нее поднялась температура, но Бен не верил, что только от ушиба головы и ожога. Значит, что-то до этого снова случилось. Но вот что… Он бы и сам хотел понять.
— Иногда он почти с ужасом рассматривает мои шрамы, будто обвиняет себя в том, что сотворил, не верит, что это вообще он был. А иногда смеется над этим и делает еще больнее. Бен… Я… Я его ненавижу! Хотя нет… Бен… Нет…
Долго пробыть с Салли доктору не позволил Ваас, слишком скоро появившийся в дверях штаба, буравя Бена подозрительным взглядом, точно в каждом движении видел возможное посягательство на «личную вещь».
— Ну? Убирайся! — мотнул требовательно головой пират. Скоро доктора вновь заставили лезть в джип, следовавший сначала вместе с небольшой колонной Вааса, а затем свернувший на боковую узкую дорогу. Увезли туда, где вновь шла перестрелка. Доктору казалось, что их с Салли разорвали пополам, отделив вот так друг от друга, а с Норой он даже поговорить не успел, видел только, что у нее на скуле синяк. Как оказалось потом, женщина пыталась не позволить Ваасу снова истязать Салли, за что и получила от него по касательной кулаком. А Бен даже не успел подбодрить ее, призвать не винить себя за бессилие. Но как призывать, если сам не верил? Если у самого сердце сжималось от ужаса за то, что он так и не успел выяснить, что послужило причиной подскока температуры.
Привезли на совершенно незнакомый аванпост, но доктор даже не видел, чем он отличался от двадцати с лишним таких же свалок. Те же сальные половые тряпки вместо флага, те же грубые морды недолюдей с автоматами. И ползущая с запада мгла.
Бен ночью плакал, просто свернулся клубком, зажевал край грязной майки, чтобы никто не услышал, и даже не пытался остановить потоки слез, которые хлынули из его глаз. Он знал, что врач не имеет права на такие эмоции, но речь шла не о том, что кто-то получил повреждения. Все оказывалось намного хуже: каждый раз он подлечивал несчастную девушку, чтобы через какое-то время снова наблюдать, как над ней издеваются. И, скованный страхом за них обоих, он не пытался даже прекратить ее мучения.
Но после бессильных слез он озлобленно поднял голову, потер припухшие веки, а на лице его застыл оскал. Посреди ночи он ввалился в штаб к караульному, грубо спрашивая:
— Рация есть?
— Есть, но тебе не положено, мне уже сказали, — небрежно ухмыльнулся пират, со слов приятелей зная о кротком нраве интеллигентного хирурга, не ведая, что тот озверел, с последней слезинкой выплеснул свою нерешительность, свое пугливое ничегонеделание. Все боялся, что станет хуже. Некуда! Вернее, наоборот, есть куда. И туда не хотелось. Бен скривился в ответ, гадко, неестественно, поигрывая бровями наподобие главаря:
— Слушай. Жить хочешь? Ну вот подстрелят тебя, ты жить потом хочешь на***?!
— Ну… Да, кто не хочет. А че ты такой, — растерялся сначала пират, пытаясь потом наехать, но доктор его перебил, наступая: — Вот если хочешь, давай сюда рацию и координаты одного человека.
— А с *** ли?
— Так ты хочешь жить, если что? Антибиотики, амиго, антисептики. Все это добро на южном острове. Ну? Будет рация? Или как? — требовательно боком подскочил мужчина, точно и правда научившись у главаря.
— Окей, окей, — бормотал сбитый с толку пират.
Бенджамин бесцеремонно связался прямо с крепостью Хойта, где и обреталась основные запасы, а человека, который ведал распределением ресурсов он уже знал — известный жмот и жулик. Помехи в эфире шипели какое-то время, затем ответил сонный голос, но Бен не терялся, потребовал скороговоркой все, что могло понадобиться, да не только на одну Салли, про сброд с северного острова тоже не забыл. В конце концов, не будь у него хоть каких-то ресурсов для оказания помощи, снова обвинили бы, почему он не чудотворец-воскреситель.