— Ури, а где хлеб? Ты, как предлагаешь мне есть сметану, масло, молоко, студень, сало и каши без хлеба?
— Ох, забыл сказать, нубхаве Камал Джаганатх, — торопливо проронил старший халупник. — Хлеб тебе будут поставлять с кухни главного дхисаджа, так велел передать нубхаве Арун Гиридхари. У них там много выпечных изделий. И главный дхисадж узнав, что тебе поставляют ерьгловцы хлеб, и ты его дюже любишь, решил порадовать печеностями с кухни тарховичей.
— Он решил меня, таким побытом, купить, — проронил юный авгур и улыбнулся, с теплом подумав о главном дхисадже, так жаждущим с ним встречи и, видимо, теперь желающим завоевать его доверие через печености, к каковым он, как всякий русский славянин, имел слабость. Впрочем, ссасуа относился к Ковин Купаву Куну достаточно ровно, неизменно в отношении его заботы и действий, испытывая благодарность. Он, коль говорить откровенно, очень боялся одного, что его диэнцефалон сочтя негодным, отправят в тело халупника, а теперь также сильно боялся, что изымут из тела велесвановца и отправят к тарховичам.
— Ну, чего стоишь, Ури? Где выпечка? — вопросил Камал Джаганатх и качнул головой в сторону дверей.
— Иду, нубхаве. Иду, вже должны были доставить, — протянул суматошно Ури, и, развернувшись скоро направился к двери.
Он, кажется, еще не успел ее достигнуть, а юный авгур провести пальцем по вязкой структуре мясного, розово-коричневого студня (нарезанного тонкими дольками), где для вкуса находились схожие с горошиной белые грибочки, с явственной шляпкой и миниатюрной ножкой, как завибрировал не только сам студень, но и блюдо, и стол, и пол под ногами. А секундой спустя раздался оглушительный треск, словно прозвучавших многократных раскатов грома. Ури немедля остановился возле дверей, и взбаламошно дернув головой, оглядел и саму комнату, и все поколь стоящего подле стола Камала Джаганатха.
— Это, что Ури? — удивленно вопросил юный авгур, впервые за это время, услышав звук, да еще и такой громкий.
Старший халупник разком качнул головой, и тотчас ощутимо сотряслось само здание чертогов, а потом раздался громкий хлопок сначала один, затем второй, сопровождаемый покатым визгом и хриплым гудением. А секундой спустя качнувшаяся правая створка, нежданно сорвавшись с креплений и отделившись от стены, полетела в сторону Ури, прямо-таки унося его в направление стоящих кресел, по мере движения переворачивая их и придавливая собственным весом к стене. С тем хороня под собой и сметенный столик, и самого Ури.
Камал Джаганатх и сам того не понимая интуитивно отскочил назад в сторону кровати, когда створка смела соседний стол, кресло и Ури, да громко вскрикнул. А оглушительный треск, сопровождаемый рокотанием, уже наполнил помещение его комнаты, вплыв сюда из холла. Из появившегося проема, образованного оторвавшейся створкой, в помещение впорхнул клубистый зеленый пар, каковой в пару секунд окутал пространство комнаты. И ворвавшись в рот Камала Джаганатха, вызвал удушливый кашель через рот, чего дотоль никогда не случалось с его организмом. Кашель был такой пронзительный, вроде вырывающий изнутри легкое, что ссасуа и не сразу заметил ворвавшихся в помещение двух существ. Видимо, все-таки существ, ибо так их ассоциативно соотнес диэнцефалон Камала Джаганатха.
Не более чем на голову превышающие в росте юного авгура, они смотрелись достаточно крепкими, широкими в туловище, хотя и уплощенными в районе спины и груди. Их кожа в местах, не прикрытых одеждой, была гладко-ребристой, точно повторяя рисунок рыбных чешуек, почти синего цвета. Несколько коротких изогнутых шипов покрывали плечи существ, а растянуто-треугольной формы маленькие головы с выступающими вперед лицами, поражали собственной безобразностью. Так как больше походили на морды ящеров, сморщенные, всего только и имеющие, что прорези для ноздрей, узкие отверстия-рты и крупные круглой формы глазницы, не обладающие веками.
Камал Джаганатх туго вздохнувший через ноздри лишь миг рассматривал вбежавших в комнату созданий, отметив также на их головах подобия низких шишаков, вдоль надбровных дуг и напрочь лишенного подбородка, сразу связующегося с шеей. Как и оценив собственным диэнцефалоном их короткие в сравнение с телом ноги, руки, придающие им дефективный вид, отсутствие какого-либо подобия волос.
Впрочем, на существах находилась одежда облегающие зеленые штаны и короткие, едва достающие до стана рубашки с рукавами, а на ногах были обуты плетеные коричневые сандалии. Завершающиеся пятью пальцами руки (один из признаков малоразвитых рас) удерживали трубчатые устройства выпускающие зеленый дымок из одиночных дул. На груди у существ висели, направляя в сторону обозрения открытые концы, скрепленные на узком поясе, семь трубок различного диаметра плотно соприкасающиеся краями своих серебристых округлых поверхностей, видимо, реагирующих на движение. Ибо стоило Камалу Джаганатху затихнув, замереть, как концы трубок повернулись в его сторону.
— Беги, — нежданно скомандовало то ли сознание, то ли диэнцефалон юного авгура, ощутив истончаемую от действий существ опасность.
Камал Джаганатх еще пару секунд медлил, а после, словно от толчка, резко сорвался с места, и, проскочив мимо существ, по первому его не приметивших из-за густоты зеленого дыма, выскочил из комнаты через распахнутый проем на хрустальный мосток. Однако не только мосток, лестница, но и сам огромный холл чертогов был также заполнен дымом, только более плотным, непроницаемым. Посему оказавшись на мосту, юный авгур остановился, и, осмотрелся (стараясь хоть, что-либо увидеть в этом зеленом чаду), лишь затем несмело шагнув вперед. Глухое рокотание раздалось откуда-то сверху, а после послышалось и вовсе свистящее скрежетание, и, тот же миг пары дыма, заколыхавшись, явили перед идущим Камалом Джаганатхом хрустальную поверхность мостка, пускающего легкую зябь преломляющегося света, и лежащее на нем тело раба. Точнее даже лежали два куска тела, разрезанных, где-то в районе пояса, так как из под вертикально полопавшихся сплошных полос панциря выглядывало месиво коричневой плоти и почти черные остовы костей, залитые красно-коричневой кровью. Ее более жидкая в сравнение с кровью велесвановцев составляющая частично залила и хрустальную гладь мостка, будто растеклась под покоящимся телом раба. Верхняя часть корпуса раба лежала на спине, широко раскидав в стороны руки и удерживая в одной из них рукоять кинжала в форме изогнутой птичьей головы, ярко-красного цвета, на конце, однако, имеющей не лезвие, а трубчатое вытянутое дуло. Глаза раба были закрыты, а из широкой ноздри соединенной тонкой прорезью с выпученной губой и рта вытекала красно-коричневая кровь.
Камал Джаганатх испуганно замер перед лежащим рабом, когда к глухому рокотанию внезапно добавился резкий, высокий и прерывистый звук, и сверху, что-то мощно дунуло, не столько разгоняя зеленый дым, сколько тем принудительным напором, смещая пары вниз. Юный авгур немедля вскинул вверх голову и не увидел дотоль бывшей там глади зеркального потолка, словно его срезали, по самой огранке стен. Тем не менее, на его месте нависая, просматривалась, почти касаясь самих стен, часть серебристого дна судна с явственными двумя соплами, в виде вращающихся трубчатых конических насадок, видимо, и нагнетающих воздух в помещение чертогов. Еще два круговых люковых отверстия в корпусе космического судна располагались напротив мостков, из которых вниз были спущены в сияющей сетчатой трубе овальные площадки.
Шум, теперь не только от глухого рокотания и свиста сопел судна, долетел до слуха Камала Джаганатха, но и точно поднялся снизу. И в этих звуках улавливались окрики на перундьаговском языке, а под опустившейся зеленой дымкой мелькали бело-желтые лучи, порой, будто разрезающие сами кучные пары на части. Юный авгур еще чуть-чуть зарился на лежащее под ногами тело раба, а потом, торопливо перешагнул через его ноги. Неожиданно резкий удар прямо-таки огрел ссасуа в левое плечо, и рука, мотнувшись в сторону, казалось, выскочила из сустава. От острой боли, внезапности произошедшего и ощутимого толчка Камал Джаганатх упал на мост, проехав по нему на животе к самому краю, и не задерживаясь, юркнул головой вниз, узрев перед собой густые пары зеленого дыма. Вслед движению головы вниз юркнуло и само тело, так, что от страха юный авгур однократно вскрикнул, уже в следующий миг, ощутив как его, кто-то мощно схватил за правую ногу и энергично, и, одновременно, болезненно дернул назад. От тех рывков тело Камала Джаганатха почитай, что подлетело вверх и гулко плюхнулось на полотно мостка, и тотчас сверху на его спину упала тончайшая сеть. Ее рыхлое полотнище вылетело из трубчатого устройства, удерживаемого в руках стоящим в нескольких шагах от лежащего ссасуа сине-чешуйчатого существа, допрежь ворвавшегося в его комнату. Второй из существ опустившись на присядки все поколь держал Камала Джаганатха за ногу, очевидно, успев во время схватить и тем спасти жизнь. Существ юный авгур увидел, лишь потому как резко дернул головой вправо, а сеть меж тем в мгновение ока нарастила сетчатые волокна, каковые расплескавшись в разные стороны отдельными тонкими струнами, принялась опутывать его тело, руки, ноги, голову. Струнные волокна оплели, словно проскользнув под тело, и само лицо, губы, уши, ноздри, глаза перекрыв доступ света, погрузив все в серую дымку, без возможности не то, чтобы вскрикнуть, но даже и вздохнуть. Погружая сам диэнцефалон ссасуа в плотную тишину. И то хорошо, что Камал Джаганатх успел глубоко вздохнуть, перед тем как вязко-липкая сеть опутала края рта.