-Что же, все здесь думают, что я переутомился?
-Ох, Бочонок, я очень много слышала об этом! Люди, проживающие в больших городах, подвержены стрессу, - она многозначительно посмотрела на брата. - Кристина говорит, у ее двоюродной сестры так было, а потом она сюда, домой вернулась, и все прошло.
-Кристина, понятно. Экспертное мнение принято к сведению. Еще кто-то хочет высказаться? - Даррен начинал злиться, что совсем не входило в его изначальный план.
Куда страшнее то, что он начал сомневаться. Может, он и в самом деле драматизирует, а не они? Нет, он слишком долго с этим борется. Он знает, что это нечто большее, чем просто стресс.
-Не передергивай, - подал голос отец. - Я, конечно, погорячился, но и ты тоже хорош. Приехал и испортил тут всем настроение своими новомодными болячками. Ну как вы их называете. Я-то считаю, что вы там у себя в городе просто с жиру беситесь. Уже не знаете, чем себя занять, вот и придумываете себе болезни, расстройства всякие и прочую муть. Я уже больше пятидесяти лет на земле живу, и ни разу никого ни с какими, - издевательским тоном, - психическими расстройствами не встречал.
Даррен пытался держать себя в руках. Вдох, выдох. Мысли хаотично проносились в голове - нужно было их упорядочить. Пока он боролся с собой, слово взял Джеймс.
-Может, мы... это... ну, послушаем, что с ним. Мы же семья, - сказал он почти вопросительно. - Должны помогать друг другу, поддерживать. Что бы ни случилось.
-Что ж, хорошо, - протянул Томас, - давайте послушаем, - но у него находился язвительный комментарий к каждому слову сына.
Даррен облизнул губы и снова всех осмотрел. Он чувствовал, что земля кружится, но ему нужно было устоять. Пути назад нет - придется выкладывать все карты на стол. Он ведь надеется на их помощь, так? Ну уж хотя бы на понимание и сочувствие. Он еще раз посмотрел на них. Только Джеймс отвечал подбадривающим взглядом, поэтому говорил Даррен, глядя на брата.
-Для начала, я не могу спать.
-Бессонница. Подумаешь. Меньше надо по ночам шляться.
-Да где я шляюсь?! - начал закипать Даррен, но, вспомнив что так в этой битве не одержать победу, снова понизил голос. - Я не шляюсь по ночам, пап. Но ведь это не все. Я все время чувствую усталость. У меня едва хватает сил что-то делать.
-Ну что такое лень, мы и без тебя знаем.
Даррен почувствовал, как поднимается в нем ярость, но вновь сдержался.
-Это не лень, пап, это... - он окинул присутствующих обессиленным взглядом. - Это... Я не знаю, что это. Может, и правда только стресс, а может, что-то гораздо серьезней, поэтому мне и нужна помощь врача. И ваша поддержка.
-А я тебе уже сказал, как все это называется.
Тут неожиданно вмешалась слегка побледневшая мать:
-Даррен, может, тебе в церковь...
-Мама! - не выдержал тот.
-А ну не смей так с матерью разговаривать! - стукнул кулаком по столу отец.
Все замолчали. В воздухе витали недосказанность, бьющаяся вдребезги надежда и зреющие мысли.
-Прости, мам, но боюсь, церковь мне тут не поможет.
-А ты попробуй! Хуже ведь не станет.
-Мам, ты знаешь, мне становится плохо в церкви.
-Вот, значит, грех за душой.
-Какой грех? Я туда с двенадцати лет не хожу.
-И зря. Это все бездуховность, я уверена. Вот и нас ты почти позабыл. Не приезжаешь... Не звонишь, - ее голос начал срываться, а в глазах заблестели слезы. Марта бросилась успокаивать мать.
-Вот, опять мать довел, - не унимался отец.
Даррен понимал, что он уже одной ногой за гранью, и сорваться сейчас ему ничего не стоит, а главное, сколько свободы ему это принесло бы. Но он держался. Сжав руки в кулаки, отмеряя каждый вдох и выдох, но держался.
-Мам, прости, если я тебя расстроил... Опять. Я не приезжаю и не звоню, потому что... Мне тяжело.
-Тяжело трубку поднять? - спросил отец тихо, но от этого оставив на душе еще более гадкий след.
-Да. Вы просто не понимаете, что со мной. Да я сам не понимаю! - под конец Даррен перешел на крик, и теперь его голос эхом звенел в гостиной. Он выдохнул, - я не знаю, почему так, но мне сложно сделать телефонный звонок, мне сложно поговорить с друзьями, мне сложно выйти из дома. И поэтому мне нужна помощь, - провел он черту. Больше ему сказать было нечего и оставалось ждать ответа.
Отец тяжело встал и прошелся по комнате. Видно было, что он над чем-то крепко задумался. Джеймс сидел, поставив локти на колени и опустив подбородок на ладони. Марта что-то тихонько говорила матери. На Даррена вновь напала мигрень от всех этих криков. Все его тело вибрировало, мысли, подобно морским волнам, то накатывали на берег, то уносились вдаль. Голову обручем стягивало напряжение. Комната поплыла перед глазами.