— Там вообще не летают, — растерянно ответил он.
— Как же не летают? А по улице, на чем передвигаются, если далеко, куда-то надо?
— Куда далеко? — усмехнулся Жак, — от первого до последнего дома пятьсот шагов.
— А дальше что? — удивилась теперь я.
— Лес. Что ж еще?! — произнес Жак, как само собой разумеющееся.
— А другое поселение? — продолжила я допрашивать, чтобы докопаться до истины. Не мог же Жак не знать о машинах и прочих достижениях цивилизации. Хотя если он с раннего детства живет в лесу… Как жил бы наш малыш, если бы мы остались в пещере, возможно, он тоже не знал бы многого о той жизни, которой лишен.
— До другого поселения дня три идти, быстрее не получится.
— Ничего не понимаю, — удивилась я. — А ты был в другом поселении?
— Как не быть?! Был, — произнес Жак словно, я спросила глупость.
— И как там живут?
— Как живут? Обычно живут, — ответил он в том же духе.
— Расскажи, какие там дома, как люди живут, чем питаются? — начала я задавать наводящие вопросы. Мне нужно было понять, как далеко мы от цивилизации. Я не исключала, что существуют целые поселения отшельников, похожих на Жака с отцом, на нас с Эламом. Ведь сложно представить общество, где все со всем согласны, все друг друга любят и ничего плохого не делают. Я уже поверила в сказку, но очевидно, что это не так, нас много.
— Дома как дома, есть больше нашего, где деток много, есть меньше. Едят, что насобирают, — удивляясь моим вопросам, ответил Жак.
— Нет, Жак, а в большом поселении как живут?
— Я тебе про самое большое и рассказываю, там домов десятка три-четыре.
— Жак, другая жизнь где?
— Кака така другая? Другой я не знаю, — на лице великана читалось удивление и расстройство, он как малыш огорчился, что не знает ответа на заданный вопрос. Меня же его неведенье начало раздражать.
— Такая, где не готовят еду, а питаются кубиками из автоматов, на улице передвигаются по воздуху на машинах, носят браслеты на руках, чтобы общаться друг с другом. Там не нарушают законы, — еле сдерживая гнев, произнесла на одном дыхании я.
— Зря я батю не послушал, прав он, с головой у тебя беда, — вздохнул Жак.
— Нет, у меня никакой беды с головой. Это вы живете в лесу и ничего не знаете. Даже не подозреваете, что существует другая жизнь. Нравится — живите. Я понимаю, у каждого могут быть свои причины скрываться от общества, но я хочу вернуться туда, там мой Элам, он должен знать про ребенка. Они не тронут меня с ребенком, мне нужно помочь Эламу! — истерики я все же не избежала, говорят, с беременными такое бывает.
— Может и есть другая жизнь, наряд-то у тебя странный был, только вот далеко я ходил, весной уходил и с первым похолоданием возвращался, ничего такого не видывал. Разных людей встречал, но чтоб по небу летали, даже не слыхивал, — растерянно ответил Жак.
— Куда же я попала? — произнесла я вопрос в никуда. Жак лишь пожал плечами.
Я никогда особо не ориентировалась в пространстве и могла легко заблудиться в родном городе, но потеряться настолько, чтобы опасаться больше не увидеть своих близких, оказаться в каком-то странном месте, где о другой жизни и не слышали — это уже слишком. До моего сознания потихоньку доходили страшные мысли, от которых без того ослабший организм терял последние силы. Я могу остаться здесь навсегда, Жак ничего не знает о том мире, из которого я попала к ним, и не сможет проводить меня туда.
— Жак, — тихо произнесла я, облизывая слезы с губ, — как же мне вернуться назад? Я думала, ты покажешь мне дорогу, а ты даже не знаешь, куда мне надо.
— Расскажи, как ты оказалась там, где мы тебя нашли? — спросил он, явно желая помочь. Я вкратце рассказала все, начиная с погони. Жак внимательно выслушал и, вздохнув, произнес:
— Плохо…
— Что плохо? — окончательно испугалась я.
— Плохо, что ты по лесу мыкалась так долго, следы запутала. Расскажи еще раз с того места, как увидела синюю ленту.
Я повторила этот эпизод, и Жак задумался, а потом спросил:
— Ты головой-то не стукалась, когда под ленту пролезала?
— Считаешь, я сумасшедшая? — обиделась я.
— Нет, для дурковатой ты хорошо мыслишь. Говоришь, не стукалась, а словно шагнула изо дня в ночь, из прохлады в тепло, — загадочно произнес Жак, продолжая о чем-то размышлять.
— Ты что-то понял? — прервала я его долгое молчание.
— Нет, но что-то колдовское в этом есть, — ответил Жак и словно облил меня ледяной водой. Зародившаяся надежда угасла. Помочь мне Жак не сможет, хотя и видно, что хочет. Слезы, еще не успевшие высохнуть, с новой силой полились из глаз. Несмотря на темноту, Жак их заметил и ободряюще произнес: