— Да, но не настолько медленнее…
— Лео, ты опоздаешь, у тебя еще будет возможность поговорить с мамой. Ты ведь не собираешься на днях опять кого-нибудь спасать? — обратился ко мне Элам.
— Нет, — ответила я, пропустив сарказм, с которым прозвучал вопрос.
— Иди сынок, мы завтра обо всем поговорим, у нас теперь много времени, — обратилась я к Лео. Очень непривычное ощущение называть сыном парня, который младше тебя лет на пять. Юноша еще раз посмотрел на меня недоумевающим взглядом и быстрым шагом покинул дом.
— Он — твоя копия. Я, когда увидела, приняла его за тебя.
— Да, все об этом говорят, — муж смотрел в сторону, а я не могла оторвать от него взгляд, даже холодность и строгость не портили его красивого лица.
— Элам, ты сможешь, когда-нибудь простить меня? — спросила я.
Он молчал.
— Элам, я люблю тебя! — умоляюще произнесла я.
— Любовь, — усмехнулся он. — Да что ты знаешь о любви?! Ты знаешь, что чувствуешь, когда годами пытаешься убить эту любовь, когда своими руками душишь ее, а она не умирает? Когда и с ней жить невыносимо и без нее невозможно?! — прозвучал крик души. Меня словно насквозь проткнули ножом, я почувствовала его боль, и она приумножила мою. Как я могла причинить столько страданий человеку, которого люблю, больше жизни люблю? Из глаз покатились слезы, и я молча смотрела, как от боли исказилось лицо любимого. А он продолжал:
— Когда я прочел твое сообщение, то сильно разозлился. Ты все-таки отправилась его искать. Потом злоба сменилась испугом, тебя не было уже несколько дней, и я начал переживать. Каждый день бесконечное количество раз я отвечал на вопрос Лео: «Где мама?» Однажды я собрался искать тебя, но ко мне подошел сын и спросил: «Папа, а ты скоро придешь?» А что я мог ответить ему? Его мама так и не вернулась, и я не знал, вернусь ли сам. Это меня остановило, я понял, что не могу бросить сына, он не должен остаться и без отца. Шли дни, месяцы, а потом и годы. Он перестал задавать каждый день один и тот же вопрос. А я все ждал. Я то отчаивался, и мне не хотелось жить, то уговаривал себя: «Подожди, она скоро вернется». Но ты не возвращалась. Прошло пять лет, я решил, что случилось самое страшное, и тебя больше нет. Я смирился, но не переставал любить. Каждый раз, засыпая в нашей кровати, я доставал из памяти какой-нибудь день проведенный с тобой, и корчась от боли, проживал его снова и снова. С годами память стала подводить меня, все дни соединились в один. Воспоминания уже не были четкими. Я забыл твой голос, забыл твой взгляд. Я бился головой о стену, разбивая лоб в кровь, чтобы вспомнить как ты смотрела на меня и говорила «люблю». Только сын спасал меня, я понимал, что нужен ему. Нужен здоровый, нормальный, в своем уме. Я жил ради него и знал, что где бы ты ни была, ты уверена, что я о нем позабочусь. Лео — воплощение нашей любви, частичка тебя, которую ты оставила мне.
Выражение лица у Элама изменилось, и взор его просветлел.
— И только через девять лет, после твоего исчезновения, я начал замечать, что вокруг есть и другие женщины. С ней мы познакомились по работе, она тоже правитель. Сначала мы подружились и просто общались, она стала мне настоящим другом, на нее я возложил весь груз своих воспоминаний и страданий. С ней мне было легко. Незаметно наша дружба переросла в нечто большее.
Что прозвучит дальше я уже догадалась. Мой мир начал рушиться. От каждого услышанного слова, кирпичик за кирпичиком он рассыпался, оставляя лишь руины. В горле образовался ком, который мешал дышать, каждый вздох давался с трудом, а слезы полились рекой. «У него есть другая, он не любит меня! Он не любит меня!» — молотком стучало в голове, но я продолжала слушать.
— Еще через год мы поженились, и она родила мне двух дочек, — закончил Элам свой рассказ.
— Дочек?! Ты же хотел, чтобы я родила тебе дочек? Ты забыл? Ты не любишь меня? — спросила я. — Скажи, ты больше не любишь меня?! Не молчи! Помнишь, ты обещал? Если разлюбишь. Ты же обещал…
Элам не ответил и опустил глаза, нависшая тишина давила. Что ж, обещать всегда легче, чем выполнять. К чему слова? Порой молчание говорит куда больше, чем длинные речи. Он слишком много страдал по моей вине, и я не имею права даже произносить в его присутствии слово «люблю». Я для него как соль, которая попадая на рану, причиняет невыносимую боль. Действительно, что я знаю о любви? Меня не было несколько дней, и я страшно по нему соскучилась, а он годы страдал. И теперь, когда он говорил о своей новой жене, он выглядел спокойным и умиротворенным. Боже! Я желаю ему счастья! Боже, пусть она сделает его счастливым! Таким счастливым, каким не смогла его сделать я. Не должна я закатывать ему истерику, не имею права. Я размазала слезы по щекам, осознавая, как глупо выгляжу.