Зачарованная я слушала волшебную сказку, которая пугала своей реалистичностью, ведь я сама ее героиня.
— Способ отыскался жуткий, но его ничего не остановило, — продолжил Жак. — Когда он чувствует свой конец, то забирает тело молодого человека и живет в новом теле, пока оно не состарится, тогда находит другое, и так происходит очень-очень давно. Люди разгадали его тайну и изгнали, они избегают его. Многих он наказал за это, но все же ушел в лес.
— Он хочет использовать мое тело, чтобы жить дальше? — от своих же слов у меня побежали мурашки.
— Да.
— Но я же не мужчина.
— Ему осталось недолго, и выбирать не из кого. В поселение его не пускают. Людей защищают ведьмы и колдуны. Они амулеты делают, души от отца оберегающие. Их надевают на шею младенцу, как только тот на свет белый появляется и снимают с покойного, когда душа тело покидает. Амулеты от дедов к внукам переходят. Чем старее амулет, тем он сильнее. С каждым разом ему все трудней найти беззащитного человека, и ты для него долгожданная добыча. Я видел, как он мыкался от безысходности и как воспрял духом, когда нашел тебя.
— Ты действительно его сын?
— Да.
— Почему он не взял твое тело?
— Своих детей он не трогает, несмотря ни на что он хороший отец.
— Почему же тогда он не сделал это со мной сразу?
— Ему нужно здоровое тело, и он вылечил тебя. Дитя родится, он переселится в тебя и станет его матерью.
Жутко, ужасно, кошмарно. Нет таких слов, чтобы выразить каково мне было слышать откровение Жака.
— А что будет с моей душой? Куда деваются души людей, у которых отобрали тело?
— Вот это и есть самое страшное: они живут рядом, пока их тело живо, и обретают свободу, когда отец получает новое тело.
— Ты хочешь сказать, что какой-то несчастный до сих пор следует за своим телом, не в силах им управлять?
— Да, верно.
— Что же мне делать? Я не хочу такую жизнь!
— Такой жизни никому не пожелаешь, я ж сказал: помогу. В поселении ко мне терпимо относятся, я поспрашивал кое-кого. Говорят, что есть в лесу место, где часто видят странных людей, похоже, тебе туды и надо. Я буду искать это место, а ты тута не балуй, не выдай себя, иначе погубишь и себя, и дитятку.
— А когда найдешь, как мы убежим? Придется связать его?
— Веревки тут не помогут, он их одним взглядом, одной мыслью прожжет.
Даже слез не было в моих глазах, страх парализовал и тело, и сознание.
— Как же тогда мы сбежим?
— Перед похолоданием он ходит за цветками одного растения, тогда и побежим, главное найти к тому времени это место, да чтоб оно оказалось спасительным тебе.
— А ты? Он же узнает, что ты помогал мне. Что будет с тобой?
— Ой, девка не боись! Меня он не тронет, не похвалит, но и зла не сделает, — мужчина прислушался, — тссс, он идет.
Жак быстро сел на лавку, взял в руку ложку и начал хлебать остывший суп. Я закрыла глаза, через мгновенье послышались шаркающие шаги старика. Страх сковал тело, но сдержать слез я не смогла и одна из них скатилась на подушку.
— Чаво разревелась-то? — совсем близко послышался скрипящий голос.
— Снится чаво-нибудь, — пришел на помощь Жак. Мое сердце колотилось и, казалось, что от его стука задрожала вся землянка.
— Снится, говоришь? — подозрительно произнес дед.
— А мош болит чой-нибудь, — продолжил спасать ситуацию мой друг. Лба коснулась шершавая и холодная, невыносимо противная рука убийцы, похитителя тел, мучителя невинных душ.
— Жар у нее, принеси тряпку холодную, — попросил старик сына. Полы заскрипели, и на моем лбу оказалась мокрая ткань.
— Ну, чего надумала? Нельзя тебе хворать, — заботливо произнес злодей. Теперь его доброе отношение к себе я видела другими глазами, он всего лишь заботился о сохранности тела, в котором ему предстояло жить.
Тряпка быстро согрелась, Жак смочил ее снова. Через некоторое время, запахло травами. Старик готовил новое зелье.
— Чего наварил-то? — пробасил свой вопрос Жак.
— Сгорит девка, аль дитятко потеряет, жар вон какой, гнать его надо.
— Давай я ей дам, — предложил Жак.
— Дай, коль так хочется, — усмехнулся старик.
— Чего скалишься? — грубо спросил сын у отца.
— Ты чай глаз на нее положил? Заботливый вона какой, — подколол папаша.