Она застыла, боясь шелохнуться и спугнуть крохотную надежду, которую возродили в ней слова Артура.
Он раздраженно прищелкнул языком.
Кэрри сдержанно протянула руку за еще одним мотком пряжи.
Он вновь повернулся и пошел к окну. Но вдруг его внимание неожиданно привлекла небольшая, ярко раскрашенная китайская ваза. Остановившись перед ней, он пристально оглядел ее, слегка нахмурившись, потом раздраженно спросил.
— Эго что, новая?
— Да, я увидела ее на рынке. На том прилавке, где продают подержанные вещи. — Она спокойно закрепила моток шерсти и вытянула из него кончик нити.
— Подержанные? — В его голосе звучала неприязнь. — И сколько же ты за нее заплатила?
— Фунт и шесть пенсов. — В глубине души она изумилась, насколько легко, почти машинально солгала. — Я подумала, это выгодная покупка. Она прелестна, как ты считаешь?
— По такой цене полагаю, что да. — Он поднял ее, повертел в руках и с презрительным видом поставил на прежнее место. — Наверняка есть кто-то, к кому мы могли бы обратиться.
— Обратиться?
— Да. К кому-то, кто мог бы сопровождать тебя. Совершенно очевидно, что не может быть и речи о том, чтобы позволить тебе поехать в Италию одной. А что касается итальянского адвоката, вряд ли ты сможешь справиться… — он резко покачал головой.
Она посмотрела на него долгим пристальным взглядом и неожиданно почувствовала, как внутри нее просыпается гнев.
— Нам не к кому обратиться, — напряженным голосом сказала она. — Артур, мне кажется, выбора нет. Либо я поеду одна, либо не поеду вовсе. Если я поеду, то дом наш, и мы можем либо оставить его себе, либо продать, как ты захочешь. Если же я не поеду, то, боюсь, все имущество достанется бабушкиному другу. — Она подняла моток и потрясла его, чтобы отделить нити. — Разве не жаль упускать такой выгодный шанс? — И вновь перед ее мысленным взором, как часто за последнее время, возникли дом и сад, обласканные теплым солнцем Тосканы. — Может быть, это и не состояние, но для нас и это немало.
Артур раздраженно повернулся к ней.
— Знаю, Но, Кэрри, моя дорогая, удастся ли тебе уладить все дела?
Честно говоря, этот вопрос не раз приходил ей в голову.
— Я уже много раз совершала путешествия и уверена, что для меня это не будет слишком сложно. Кроме того, там есть небольшая английская община. Я уверена, что найду кого-нибудь, кто мне поможет. У бабушки и дяди Генри были кое-какие связи, а в деревне должны остаться друзья.
Она наблюдала за ним украдкой, затаив дыхание. Кэрри понимала, что внутри него происходит борьба между жадностью к деньгам и соблюдением приличий, между желанием получить выгоду и стремлением удержать ее при себе, под своим присмотром. Она вдруг ясно увидела тот момент, когда победило корыстолюбие. Кэрри опустила взгляд и стала напряженно ждать.
Неожиданно он прищелкнул пальцами.
— Томас Кук, — произнес он. — Конечно, Томас Кук. Я куплю у них билет. Они сделают все как надо, я уверен.
— Да, я тоже не сомневаюсь, — выдохнула она.
Свобода. Несколько недель драгоценной свободы. Свободы от стен дома № 11 по Бэрримор Уок. Свободы от скупости Артура, от его постоянных придирок и нравоучений. Свободы от тирании вторников, четвергов и суббот.
— Тебе придется экономно расходовать деньги. Ты знаешь, мы не можем себе позволить бездумно разбрасываться деньгами.
— Да, разумеется.
— Может быть, ты будешь жить в доме бабушки, чтобы не тратиться на гостиницу?
— Да, — опять согласилась она. — Разумеется.
— Бэгшоу сказал, на это уйдет три недели, включая время на дорогу.
— Но он также сказал, — тихо добавила она, — что, возможно, потребуется и больше.
— Трех недель, дорогая, тебе должно быть достаточно, — твердо и категорично заявил он.
Она промолчала.
— Как только оформишь все документы, сразу же возвращайся. Мы можем продать дом, находясь в Англии.
— Да.
— Ну, хорошо. — Он довольно потер руки. — Итак, решено.
Кэрри опустила голову, разглаживая руками юбку на коленях и стараясь скрыть охватившую ее радость.
— Завтра я позабочусь о билете.
— Спасибо.
— Твоя бабушка, этот стреляный воробей, видимо была довольно странной женщиной. Но она обладала сильным характером, и Бэгшоу говорит, что в обществе ее уважали.
— Да.
— А все эти ее диковинки, скорее всего, можно выгодно продать.
Кэрри медленно вздохнула, стараясь немного успокоиться и не выдать бушевавшего в ее душе волнения.
— Но мы не знаем, осталось ли там что-нибудь из ее коллекции.