— Если она оставила свой новый адрес, то передала его моему управляющему.
— Откуда она приехала? Она должна была как-то представиться.
Хьюго приготовился ответить. Скрипе усмехнулся:
— Знаю, ваше сиятельство. Обратиться к управляющему. Могу я поговорить с вашим управляющим?
— Его нет в имении. Он уехал по делам, — ответил Хьюго. Вот тебе, пронырливый ублюдок. А ему, Хьюго, придется теперь придумать поручение для Брауна.
— Когда он вернется?
Поскольку невозможно помешать ему, расспросить Брауна, Хьюго может хотя бы предупредить управляющего, дать ему время, чтобы тот обдумал ответы.
— Мистер Браун вернется завтра.
— Вот и хорошо. Я найму комнату в этой славненькой таверне в деревне и завтра зайду к нему.
— Как хотите, дело ваше.
Скрипе направился к двери. Потом с улыбкой обернулся:
— Если те, кто ищет миссис Грэм, не найдут ее в ближайшее время, это может плохо для нее кончиться.
— Вы угрожаете мне?
— Не мое дело возводить обвинения, ваше сиятельство. Но если вы приняли это на свой счет…
Хьюго никак не прореагировал на слова сыщика.
— Всего хорошего, сэр.
— Всего хорошего, ваша светлость. Рад был познакомиться.
Хьюго стоял неподвижно, пока не услышал, что закрылась входная дверь, и экипаж отъехал. Затем опустился на стул и задумался. Если бы Люсинда взяла его деньги, он не тревожился бы так. Он не спал ночами. Есть ли у нее и у малышки крыша над головой? Сбежав от мужа, она поступила правильно, а вовсе не трусливо. Если бы он думал о ней, а не о собственной персоне, признал бы, что Люсинде, женщине тонкого воспитания и благородного происхождения, потребовалась огромная смелость, чтобы бросить все и начать жить сначала.
Сама мысль о том, что Люсинда снова окажется во власти ее тупоголового распутного мужа, привела его в ярость.
К несчастью, Хьюго не знал, куда она уехала.
— Джевенс! — взревел он. Дворецкий заглянул в комнату.
— Что-нибудь случилось, милорд?
— Приведите сюда Брауна. Немедленно.
Из кухни на первом этаже в комнату Люсинды проникали запахи стряпни, и желудок ее взбунтовался. Она подбежала к ведру, стоявшему у ее кровати, и наклонилась над ним. Ее мать во время беременности не страдала от приступов тошноты больше двух недель, и Люсинда надеялась, что у нее будет так же. Наконец тошнота отступила. Люсинда прополоскала рот. Господи, хоть бы ее не тошнило, когда завтра она отправится в Корнуолл.
Ей еще нужно закончить сборы. Вернувшись к кровати, она взяла платье и сунула его в сундук, вытирая слезы. Глупо лить слезы, когда для этого нет серьезных причин.
А какие страдания она причинила Хьюго.
Викарий сказал, что Хьюго снова заперся в Грейндже, не хочет никого видеть. Собирается покинуть имение и вернуться в свой полк. За неправильный выбор, сделанный в молодости, приходится платить высокую цену. Намерение Хьюго жениться на ней явилось для Люсинды полной неожиданностью. Хьюго ни разу не сказал, что любит ее. Просто им было хорошо в постели. Но чтобы создать семью и растить детей, муж и жена должны любить друг друга. А Хьюго не нужны дети. Он не раз говорил об этом. И очень боялся, как бы Люсинда не забеременела.
А вот она по-настоящему любит его. И счастлива, что носит под сердцем его ребенка.
Но об этом Хьюго никогда не узнает.
Сборы были закончены, викария куда-то вызвали, Люсинде делать было нечего, и она смотрела, как София играет с игрушечными солдатиками, выстроенными в ряд на подоконнике. Раздался резкий стук в дверь.
— Дядя пришел, — сказала София, выглянув в окно. Сердце у Люсинды забилось быстрее. Неужели Хьюго узнал, где она живет?
— Кто это?
— Какой-то дядя.
Значит, не Хьюго. Разочарованная, она отложила штопку и встала. Стараясь оставаться невидимой, она посмотрела в окно. Посетителя скрывал навес над крыльцом, но на лужайке не было ни экипажа, ни лошади. Наверное, кто-то из деревенских ищет викария. Скоро посетитель уйдет.
Стук повторился.
— Я пойду. — И София побежала к двери. Люсинда поспешила за ней.
— Нет, София. Вернись.
Слишком поздно. Привстав на цыпочки, малышка отодвинула засов.
Дверь распахнулась.
— Осторожно! — сказала Люсинда и вздрогнула. Денби.
— Дорогая. Слава Богу. Наконец-то я нашел вас.
Люсинда оцепенела.
— Что вы здесь делаете? — Она огляделась. — София, поди сюда!
Денби улыбнулся своей очаровательной улыбкой:
— Вы чуть было, не одурачили меня, спрятавшись за детскими юбками.
— Что вам нужно?
— Я приехал за вами. Отвезу вас домой. — Он перестал улыбаться.
— София, иди сюда! — Если она доберется до кухни, можно будет выбежать из дома через черный ход и спрятаться в лесу.
Денби выгнул бровь.
— Разве так приветствуют мужа? — Он опустился на корточки, лицо его оказалось на одном уровне с личиком девочки, и он улыбнулся ей ангельской улыбкой. — София. Тебя так зовут?
Та кивнула и сунула в рот палец.
— София, это плохой дядя. Иди сюда.
Малышка оторвала взгляд от Денби и сделала шаг в сторону Люсинды.
Денби схватил ее за руку.
— Мама! — закричала испуганная София, широко раскрыв глаза.
— Отпустите ее, Денби.
Денби встал, все еще держа девочку. Жестокое торжество наполнило его глаза и искривило тонко очерченный рот.
— Где вы ее нашли?
— Не ваше дело, — бросила Люсинда. — Теперь она моя дочь.
— Поедете со мной добровольно — с ней ничего не случится. Будете мне перечить — и…
Он протянул руку к Люсинде.
— Сбежав, вы сделали из меня посмешище. Ваш отец перестал давать мне деньги, которые выделял вам, и я в долгу как в шелку. Поедемте домой, сейчас же, сегодня же, и я больше ни слова вам не скажу.
Страх овладел ею. Страх этот ширился и углублялся, пока она не поняла, что он поглотит ее целиком. Она немного приблизилась к кухонной двери.
Денби не шелохнулся.
София заныла и попробовала вырваться. Он сжал ее руку сильнее. На глазах у девочки выступили слезы.
— Отпустите ее! Вы делаете ей больно! — закричала Люсинда.
— Нет, — сказал Денби. — Это вы делаете ей больно. Еще один шаг к этой двери — и я не отвечаю за то, что случится с этим невоспитанным ребенком.
Она не могла позволить ему причинить боль Софии. Она сделала шаг к нему, потом другой. Взяла его протянутую руку, ощутила, как его холодные сухие пальцы обвились вокруг ее пальцев. Вздрогнула, когда он привлек ее к себе.
— Ах ты, сука, — прошипел он. — Как ты посмела!
— Отпустите ее, — прошептала она. — Вы обещали.
— Вы всегда были наивны.
— Если из-за вас с ее головы упадет хотя бы один волосок, я найду способ призвать вас к правосудию.
— Вы осмелели, дорогая за то время, что жили без меня.
Денби отпустил Софию. Она с плачем зарылась лицом в юбки Люсинды.
— О вашем поведении мы поговорим позже, женушка, — пообещал Денби. — Поторопитесь. Меня ждет экипаж.
— Как вы меня нашли? Через сыщика?
— Я не нанимал сыщика. Может быть, это сделал Вейл. Он разослал людей на поиски.
Денби вытолкнул Люсинду за дверь. Она прищурилась, выйдя на яркий солнечный свет из полумрака прихожей.
— Наконец-то фортуна улыбнулась мне, — продолжал он. — Один мой знакомый видел вас на каком-то деревенском празднике.
Артур Доусон. Больше некому. Надо было бежать, как только она узнала его. Не имеет значения, кто ее выдал. Ее поймали. Все остальное не важно.
Денби тащил ее по дорожке к воротам, вцепившись одной рукой в ее запястье, а другой обхватив ее за талию.
Плачущая София цеплялась за ее юбки. Люсинда протянула руку, чтобы взять ее.
Денби оттолкнул малышку.
— Что вы делаете? — Люсинда остановилась.
— Где Уонстед? Я слышал, он увивался у ваших юбок.
— Это ложь.
— Неужели? Я все слышал о вас, двух голубках-неразлучниках. Вся деревня об этом говорит.