Жестокая игра началась.
Вся пена давно смылась с её тела. Пар нисколько не мешал его затуманенному взору и обострившимся чувствам впитывать её сладкий запах. Доведя себя до полного помешательства, он потянулся к ширинке, чтобы подарить им обоим такое нужное и желанное освобождение. И вот резким рывком он погрузился в неё, с каждым разом ускоряя темп. Стараясь делать все без лишней нежности, на которую просто не был способен, да и не считал, что Йоши ее достойна. Из его горла вырывались животные рыки. Девушка закатила глаза и не в силах ничего с собой поделать, поддаваясь ему на встречу, двигалась в такт. Их обоих обуял судорожный экстаз. Она больше не подчинялась себе. Каждый его дикий рык и каждое его слово, что он нашёптывал ей в беспамятстве, своим хриплым от страсти голосом, пробуждали в ней новые, невероятные чувства. Она было готова сделать все что угодно, чтобы в очередной раз, когда они будут испытывать этот первобытный психоз, с его невероятно мягких и требовательных губ срывалось : «Моя.». В его взгляде мелькал то холод, то жар. Ему нравилось причинять ей эту сладостную боль ожидания, которая была не больше чем проверка на терпимость, кто из них сломается первым. Ему нравилось подчинять, в особенности ее. Снова и снова, доводя себя до безумия. Он хотел взять её всю. Она была его, по праву. И Макото искренне верил в это. Как трофей, как награда за столь кропотливые труды и столько безудержные муки ожидания. Его рука так сильно сжимала её запястья, что бесспорно, там останутся его следы, которые ещё долго будут напоминать ей об его покровительстве. Казалось, что при этом ненастном шквале обуявших их эмоций нельзя было сохранять человеческий рассудок . Никаких слов. Только действия. Только инстинкты. Только желания. Но чьи?
Парень почувствовал, что пора сменить своё положение и, всё так же, не отпуская и ещё сильнее сжимая её запястья до такой степени, что кончики её пальцев уже побелели, он осторожно вышел из неё, и прижал, грудью к стене, немного наклонив на себя. Йоши, находясь ещё в полном чувстве безудержной прострации, полностью повиновалась, затем почувствовала, как они снова стали единым целым и он начал с новым ещё более притязательным ритмом своё движение. Её сердце судорожно билось в конвульсиях. Она едва ли успевала делать вдох, чтобы прокричать его имя. Теперь то, он показал свой истинный облик. Зверь, который просто не мог насытиться своей добычей. Его действия были всё откровеннее. При каждом своем крике, она слышала отклик его томного шёпота в унисон. И вот, когда она почти что доходила до пика удовольствия, он остановился. И не торопясь, дразня её, начал замедляться, а затем и вовсе вышел из неё.
Макото отпустил её руки и, придержав за талию, чтобы она не упала, закинул её ноги к себе на бёдра и понёс в комнату. Первый раунд она ему проиграла. Пора сменить декорации. Ханамия осторожно опустился с ней на кровать. Она, жалобно вздыхая, прижималась к нему всем телом, требуя продолжения. Его мокрые волосы щекотали её щёки, так нежно и невесомо, доводя до дрожи. Он начал снимать с себя уже давно промокшую одежду и, не глядя, агрессивно швырять прочь, чтобы повысить свою чувствительность. И, иметь возможность съесть её всю без остатка, чтобы чувствовать её жар. Из-за небольшой прохлады, которая стояла в комнате, её тело покрылось гусиной кожей, а он был единственным источником тепла для неё, как и она для него. Всё её тело было в покрасневших от укусов и засосов пятнах. На губе всё ещё красовалась свежая рана, так любезно доведенная до того, чтобы опухнуть, его языком. Йоши больше не могла ждать, ведь если действовать, так до конца, и она захватила его губы в плен своих, призывая его к действиям. Он отвечал ей, улыбаясь и закрывая глаза от наслаждения, когда она впивалась своими ногтями прямо в его спину. Ханамия издал хриплый стон и продолжил свою дикую игру. Девушка извивалась под ним от удовольствий. Он громко стонал, ведь даже у него есть свой предел. Плоть сгорала изнутри. Она царапала его спину, оставляя, красные, почти алые пятна, причиняя смертельное удовольствие. На её губах всё так же была видна маленькая свежая ранка. Его спина начала жутко болеть и казалось, что вот-вот кровь будет стекать по ней тонкими струйками. Это была их дань любви. Тому запретному. Тому на что они себя обрекли привязавшись друг к другу, создавая эту ныне непрерывную и опасную связь, и любя до истомы, так, как ни она, ни тем более он не могли и подумать. Таким образом они признались друг другу в этом. В том, что так давно жило в них, и только теперь вырвалось наружу.
Вся комната наполнялась невероятной симфонией, состоящей из их томных вздохов и вскриков. Девушка не помнила себя от этого удовольствия, но она так же не хотела уступать ему и прерывисто дыша, простонала:
- Не думай, что только ты можешь быть таким.
Макото тут же остановился, в его глазах появился одобрительный блеск, и спустя мгновение она была на нём. Они начали новый танец, который смешивался с их криками вожделения. Из её таких сладких и ядовитых губ всё так же слетало его имя. Теперь в этой любовной перебранке победили они вдвоём. Им не нужна была нежность, она их только ранила. Они жаждали чётких и решительных действий удовлетворения, что разрывали тишину. Вот они дошли до той грани, ещё чуть-чуть и их обоих настигнет маленькая смерть. Издав свой последний стон, Йоши обессиленная падает на его грудь и в полудрёме экстаза шепчет ему:
- Из-за тебя, мне снова нужен душ. Я грязная. - Макото ,коснувшись губами её виска и, не изменяя своей ехидной улыбке, всё так же не отпуская её обмякшее тело из рук, ответил:
- Я не против того, чтобы вновь помочь тебе. Ведь теперь грязные мы оба. - но она его не услышала, удобно расположившись на нем, Йоши уже тихо посапывала.
Он победил. Теперь-то, он по-настоящему ощутил тот сладкий вкус победы. И никакое сломанное колено противника, или разбитый нос не приносили ему еще столь большего удовольствия как это. Он заполучил то, что хотел и даже больше. Но вот, достаточно ли ему этого? Этот вопрос оставался до сих пор открытым. Ханамия тяжело вздохнул, и, надеясь, что утром этот инцидент не вызовет переполох, прикрыл глаза. Он чувствовал ее, но теперь гораздо отчетливее, чем в тех картинках, что рисовала его больная фантазия.
Имаёши стоял под дверью и тихо стучал, даже и, не надеясь получить ответа. Все то время, что прошло после их последней ночи, он всячески избегал Йоши. Однажды он даже слабо намекнул на то, что их отношения пора сворачивать, так как у него просто нет времени на них. Он прекрасно понимал, что это взбесит Накамуру и она обязательно что-то сделает ему на зло. Но вот что? Полное игнорирование его звонков и сообщений, что все с той же привычной периодичностью он слал ей? Или может какая-то подлянка, которую она без проблем могла ему устроить и обеспечить обострение ужасного настроения на весь день? Или… нет, он даже не хотел об этом думать. Он боялся даже самой мысли, что его Йоши сейчас может быть с кем-то другим. Да, он допустил оплошность. Но, расплатился за нее уже сполна, теми бессонными ночами, что провел в раздумьях. Ну, это он так считал. Подождав еще немного, Шоичи, задумчиво хмыкнув, направился к себе в комнату.
========== Глава 34. -Последствия или обнаженное тело в поле видимости. ==========
***
Йоши медленно приоткрыла глаза. Голова болела так, как не болит, наверное, даже после бурной ночи с кучей выпивки и шумной компанией. Она сделала глубокий вдох, ощущая запах, совсем другой, не тот, к которому она привыкла. Запах чужого тела, чужих ласк, чужих волос. Только теперь она ощутила, как чья-то обмякшая рука так небрежно лежала на ее талии, с силой прижимая ее к кровати. Только теперь в помутневший рассудок пришло осознание произошедшего. Йоши медленно поерзала в постели, и повернулась к сопящему рядом Макото.
Его лицо было таким безмятежным, и даже по-своему детским. Длинные спутанные волосы были разбросаны по белой подушке, а губы слегка приоткрытыми. Его обнаженное тело было только наполовину прикрыто белой простынею, отчего его вид был еще беззащитнее.