…Потеря сознания… пульс и дыхание не определяются… закрытый массаж сердца… адреналин… дефибрилляция двести джоулей… дефибрилляция триста джоулей… Господи, у нее была клиническая смерть. Что еще? По рентгену в двух ребрах трещины, два сломано. Кто ее так качал? Послышались шаги. Виктория засунула историю болезни в ящик.
В палату вошла молоденькая медсестра. Увидела Викторию на посту, сразу сделала строгое лицо:
— Что вы здесь делаете? Вам нельзя вставать.
— Никого не было.
— Пойдемте на кровать.
Медсестра подхватила пациентку за плечо и отвела к койке. От прочитанного у Виктории подкашивались ноги, так что помощь оказалась кстати.
— Я хочу пить и есть, — жалобно проговорила она.
— Сейчас принесу вам чай и бутерброд. Но больше не вставайте. Договорились?
— Хорошо. Спасибо.
Виктория поела, после чего попросила обезболивающую таблетку. От движений разболелись перебитые ребра.
— Я вам лучше укольчик сделаю, — сказала медсестра.
После инъекции боль ушла, но тревожные мысли остались. Что же с ней случилось? Если бы она потеряла сознание не в больнице, а где-нибудь на улице или в магазине, то умерла бы. Ей повезло, что все случилось в реанимации. «Хоть в чем-то повезло», — усмехнулась она.
Виктория знала десятки причин внезапной сердечной смерти и стала перебирать их в уме. Она поймала себя на мысли, что ей не страшно умирать. Неужели в ее жизни все так плохо? Потом она вспомнила маму, бабушку, детей, и ей стало ужасно жалко себя и их. По щекам поползли слезы.
На следующий день к Виктории пришла начмед, Анжела Васильевна. Удивилась, что ее ничем не лечат, не провели консилиум, не определились с диагнозом.
— Я поговорю с Ильей Игоревичем, — сказала она.
— Как там Тавренкова? — спросила Виктория.
— С ней случилась удивительная история. У нее все прошло.
— Как так?
— Давление нормализовалось.
— Так бывает у детей с болезнями почек. Что-то перестраивается, и давление нормализуется. Помните Дятлову?
— Помню. Но тут другой случай. У Тавренковой почки заработали. Совершенно нормальные анализы. Креатинин, мочевина, калий — все в норме.
— Ничего себе.
— Никто не понимает. Ну да ладно. Вы выздоравливайте. Нам без кардиолога плохо.
Целый день Вику возили на обследования. Она устала и пропустила обед. Хорошо, что ей оставили еду. Она с аппетитом съела жиденькие щи и принялась за макароны с тефтелькой, когда во рту что-то хрустнуло. Вика замерла. Только этого сейчас не хватало. Наверное, в мясе оказалась кость. Неужели зуб раскололся? Денег у нее на стоматолога точно нет. Она осторожно провела языком по поверхности зубов. Причмокнула и почувствовала солоноватый вкус крови. Господи! Все-таки зуб. Да не один. Верхние моляры справа качались. И слева тоже! Может, их повредили, когда ее откачивали? Могли челюсть разжимать, воздуховод вставлять. Что за костолом ее реанимировал?!
Вика отставила тарелку с недоеденной тефтелькой на тумбочку, прополоскала рот компотом и улеглась на койку. Собралась поспать, но пришла заведующая приемным покоем.
— Выглядишь отлично.
— Угу.
— Я тебе фрукты принесла.
Вика посмотрела на крупные зеленые яблоки, и у нее заныли все зубы.
— Спасибо. Передачи в реанимацию не разрешают.
— Ну, мы все свои. Как ты себя чувствуешь?
— Лучше.
— Отлично. Ты, наверное, больничный возьмешь?
Вика удивленно посмотрела на заведующую. Похоже, той хотелось, чтобы она со сломанными ребрами, синяками, после клинической смерти, вышла на работу. Да ведь у нее как раз завтра дежурство. И вдруг Виктория отчетливо поняла, что больше никогда не вернется в эту больницу.
Глава 3. Дома
Вика выписалась из больницы с большим трудом, после длительной перепалки с Ильей Игоревичем. Он настаивал на переводе в федеральный центр. Трус и бюрократ. Сам ничего не понял, хотел переложить ответственность на других. Но формально он был прав и это злило Вику еще больше. Она сама несколько раз направляла в федеральный центр детей с опасными аритмиями. Обидно заболеть той болезнью, от которой спасаешь других. Как говорится, сапожник без сапог. Но у нее другой случай. Ей просто не повезло. Бывает же фатальное стечение обстоятельств. Она написала отказ от обследования и лечения.
— Ты играешь со смертью, — сказал Илья, отдавая ей выписку.
— Я знаю, что делаю, — буркнула она.