— Что с пациентом?
— Думаю, что он напишет заявление в прокуратуру.
— Какие у него повреждения?
— Ожог на спине под электродом. Вероятно, глубокий.
— Это не смертельно.
— Да, но кругленькую сумму он у нас отсудит.
— Он что, не чувствовал ничего? Ведь жгло там.
— Представь себе, во время процедуры он заснул.
— Ничего себе. Где он лечит ожог?
— Не знаю.
— Узнай и включись.
— Ты права.
Официант принес заказ. На широких цветных керамических тарелках лежали утиные ножки конфи с карамелизированной морковью, абрикосами и соусом из черной смородины. В этом ресторане шеф-повар умел играть с ингредиентами и создавать произведения искусства. Выглядело блюдо красиво и аппетитно.
— Ты еще останешься в Москве? — спросила Вика, когда разделалась со своей порцией.
Она так и не разучилась есть быстро. Привычка осталась с тех пор, когда работала дежурным врачом в больнице. Тогда все приходилось делать на бегу. Теперь ее жизнь была другой, но суеты тоже хватало. Сергей настоял, чтобы она стала совладельцем сети спортивных клиник, а потом был создан благотворительный фонд «Добрый спорт», который теперь занимал все ее свободное время. Они часто находились далеко друг от друга, но бывало и так, что встречались в одном месте по делам. Как сейчас.
— На пару дней. Закажи себе десерт. Они здесь вкусные.
— Подожду тебя.
Вика налила себе в чашку уже крепкого чая и с довольным видом откинулась на спинку кресла.
— Согрелась? — улыбнулся Сергей. — Не понимаю, как ты мерзнешь, если в твоих руках огонь.
— Только когда сержусь. После дурацкого интервью я выбежала на мороз без перчаток, — усмехнулась Вика.
Сергей закончил с уткой и подозвал официанта. Вика выбрала себе шоколадный мусс с малиновым пралине. Сергей заказал миндальный пирог с соусом из кумкватов и еще чайник чая. Теперь уже зеленого с жасмином. Десерты оказались нежными и не очень сладкими. Такими, как они любили.
— Расскажи мне про брошь, — попросил Сергей. — Люблю слушать истории о ваших семейных драгоценностях.
— Эта история тебе может не понравиться.
— Все равно расскажи.
— Эту брошь подарили моей прапрабабке Еннафе. Она была первой Бейсовской. Мой прапрадед, Кузьма Бейсовский, был купцом и не просто так носил свою фамилию. При этом он слыл сущим бесом: резкий, вспыльчивый, умный, сильный и удачливый во всех начинаниях. В Еннафу влюбился с первого взгляда и покорил ее через неделю. Закинул на высокую тумбу, встал перед ней на колени и пообещал, что с места не сдвинется, пока она не согласится. После того как они поженились, построил дом на Крюковом канале, в котором мы сейчас живем. Только на Фонтанке у него было три доходных дома и еще десяток по всему Петербургу. Он торговал тканями, вином, специями и табаком. Иногда с катушек срывался, лютым становился, мог и человека прибить. Только Еннафа могла его приструнить, ее он всю жизнь слушался и на руках носил. Ревновал, правда, жутко. Одну никогда не оставлял, во все поездки с собой брал. Однажды они путешествовали по Франции. Направлялись на отдых к морю, но по пути дедуля не забывал дела решать. Один из его старых партнеров-виноделов умер и завещал ему отличные земли с виноградниками. Однако по ним вышел спор, и дело рассматривал судья в Клермонте. Кузьма заехал узнать подробности. К тому времени судья уже вынес вердикт в его пользу, чем обидел другую сторону. Оспаривала завещание покойного жительница тех мест. Про нее мало что знали в городе. Вскоре у судьи заболел единственный сын. Причем странной болезнью. Перестал узнавать мать и отца, кричал жутко, когда они к нему приближались. Отказывался от еды и слабел с каждым днем, а потом и вовсе впал в ступор.
— Зрительная агнозия, — определил Сергей. — Может, клещ укусил?
— При энцефалите такое бывает, — согласилась Вика. — Но это было совсем другое. Как раз в это время в городе появились Кузьма с Еннафой. Бабуля узнала про беду судьи и решила ему помочь. Она сразу распознала ведьминское заклятье. Ей было по силам его снять. Судья обрадовался, пообещал щедро заплатить. Но Еннафа объяснила, что не в деньгах дело. Она спасет мальчика, но кто-то из его родных, не отец или мать, вместо него должен умереть. Такое уж заклятье. Судья оказался благородным человеком и этот вариант отверг. Тогда Еннафа согласилась взамен забрать жизнь любимого скакуна судьи. Кроме того, он должен был отдать ей то, о чем расскажет сын, когда очнется. На эти условия судья согласился. Бабуля сняла ведьминское заклятье. Мальчик очнулся и сказал: «Я видел, как женщина в короне подарила мне блестящий цветок».