– Я понимаю, отец, – чуть прикрыв глаза, послушно ответила Виктория Чарраме, когда тот закончил свою пламенную речь про предателей и патриотов, – я просто хочу сделать так, чтобы наш остров зажил в мире.
– О, он и заживет! – обрадовался вождь, – обязательно заживет, когда вся власть перейдет в твои руки, – с издевкой улыбнулся он, – ведь я всегда буду рядом, чтобы подсказать тебе, как следует вести себя с великим лиловым трайбом.
Перед глазами Виктории встали бесконечные расстрелы и пытки жителей острова за малейшие подозрения в неподчинении или связи с так называемыми шаманами, которые были единственной силой в противовес чудовищной системе вождя Чаррамы, под покровительством Империи и Стивена Харта персонально.
Хуже этого было только осознание того, что саму Викторию будут использовать лишь как вывеску, символ обеления Империи, которая, по сути, захватывала остров, благодаря жадности Чаррамы, который мог рассчитывать на всестороннюю поддержку Императора, что, по сути, давало вождю еще больший карт-бланш на любые действия в рамках своего острова, как, собственно, это было и с его отцом – стальным Орлом, который до сих пор незаживающей раной сидит в сердце каждого, чьи родственники оказались заподозрены в связах с шаманами.
– Так значит мы договорись, дочь? Ты ведь примешь мой отцовский совет? – протягивая руку, снова улыбнулся Чаррама.
169. Ощущая, что он всё еще жив, Кевин вновь воспылал ненавистью, однако, ощутив на себе вес чужого тела, осознал также и то, что его кто-то с силой придавил к земле. За долю секунды опознав в этом нападавшем, который сбил его с ног и не дал зарядить по роже этому самовольному лиловозадому, Викторию, юноша разозлился еще сильнее, попытавшись тут же скинуть ее, однако, взгляд его сестры, который казался в тот момент демоническим, слегка поубавил его пыл. Тот ясно давал понять, насколько был далек он сам от решения комплекса проблем, что затрагивали весь остров, решив, что всего за день пребывания на этой земле имеет право выносить суждения и руководствоваться своими быстротечными эмоциями, в то время как его родная сестра годами жила с той болью, которую Кевин не мог себе даже представить, держа всё это до поры до времени в себе, и не позволяя ей выплеснуться наружу.
– Не сейчас, Кевин, не сейчас, – практически приказным тоном прошептала Виктория, вцепившись своими ногтями до крови в руки Кевина, – подожди немного.
– О, и чего же ждать ему? – рассмеялся Чаррама, наблюдая за развернувшейся сценой, – пока гвардейцы не устранят обезумевшего иностранца? Ты ведь понимаешь, что ни на том вертолете, ни каким бы то другим способом ему не выбраться с этого острова? – разговаривая так, будто бы уже Кевина и вовсе не было уже здесь рядом, продолжал вождь, – как и твои ненаглядные шаманы, которых ты пытаешься спасти, – оскалился Чаррама, – их вертолеты не покинут территории этой страны.
Виктория, помогая подняться Кевину, бросила свой взгляд на отца.
– Ты не пойдешь против Харта, – отчетливо, в своем выражении опустив акцент, на своем родстве с Императором попыталась парировать Виктория, – у нас с ним соглашение.
– Соглашение?! – лишь рассмеялся в ответ Чаррама, – дорогая моя, ты пойми, детство закончилось, как и твои попытки тут что-то поменять! И, кроме как действовать согласно плану, у тебя вариантов просто быть не может, поэтому, прощайся со своим пизданутым братцем и иди уже, – указал Чаррама в сторону закулисья основной сцены на стадионе, – оба острова ждут своего нового правителя!
– А если я откажусь? Вам уже нечем меня шантажировать, – чувствуя, как ком подступает к ее горлу, произнесла Виктория, ощущая, как ей самой мерзко использовать своего уже мертвого жениха в качестве аргумента.
Чарраму лишь позабавил ее капризный выпад.
– Если вы всё равно убьете беженцев, если даже тебе всё равно, что будет с твоим собственным сыном и если…
– Твой этот ебырь тоже откинутся, да? – устало закончил за Викторию Чаррама, – я знаю, дорогуша, Дерьмо действительно случается, и уж, поверь, это произошло очень и очень невовремя, – подойдя ближе к Виктории и Кевину, медленно протянул Чаррама.
– Да как ты… – снова завелся Кевин, почувствовав в эту же секунду, как ногти его сестры впились в его руку.
– Е***о завали полукровка, – моментально плюнув в «лиловогозадого», который ничего не мог сделать правителю в самом сердце его владений, – я не с тобой говорю.