– Не надо!.. – прервал его на секунды мужчина, попытавшийся загородить женщину, но тут же получивший обойму вместе со взвизгнувшей позади супругой, что также оказалась похоронена под шквалом пуль, от свиста и хлопков которых колонна оставшихся в живых жителей сжалась друг с другом еще сильнее.
– Однако! – не обращая никакого внимания на трясущихся перед ним людей, продолжил солдат, – наш план по вашей деревне, а точнее – конечно же достовернейшие данные оперативной информации, наличествующие, – кое-как выговаривал сложные термины солдат, – блять, у вас тридцать шаманов должно быть, а тут, – покачал головой мужчина, – тринадцать! Ну, где-то пятнадцать еще мне нужно. И вы, тупорылые скоты, либо мне их сейчас же сдадите, либо всей деревней уедете в наш спецдознаватель, и уж, поверьте на слово, вы все будете молить нас, чтобы вас всех на месте бы лучше расстреляли. Ну да ладно, вы так сильно не напрягайтесь, у меня сегодня хорошее настроение, да и лень мне вас, ублюдков, вести куда-то, так что поступим по-простому, – солдат сделал жест, и некоторые из стоящих позади него сослуживцев вскинули автоматы, – считаю до трех и, если тут передо мной не будет стоять еще как минимум пятнадцать шаманов, а вернее, лежать, то вас всех тут положат как пособников шаманизма. Итак, раз…
– Вик, нам нужно как можно скорее ухо … – хотел было уже дернуть за руку подругу Кевин, но вместо этого задрожал, ощутив, как зачерпнул воздух, а затем, убрав бинокль от лица, с ужасом обнаружил Викторию, выпрямившуюся в полный рост, сбегающей вниз по отвесному холму, в то же самое время, как сам он не мог пошевелить ни единым мускулом от сковавшего его страха.
– Два… – повторил солдат, после чего уже половина его отряда прижали автоматы к плечам, готовясь выкосить прижавшуюся друг к другу цепочку сидящих на коленях людей, которые готовы были встретить свой конце вместе.
– Стоять! – чуть не сорвав голос, проорала Виктория, на которую обернулись солдаты, и даже некоторые из уже практически впавших в коматозное состояние стариков, которые смогли поднять свои головы по направлению на силуэт женщины, что спускалась по склону быстрыми шажочками вперемежку с прыжками. Хотя и выглядело всё это со стороны довольно неуклюже для всех стоявших там на коленях и уже готовых к боли и быстрому умерщвлению людей, но, в то же время, именно она стало самой прекрасной походкой на свете, как будто бы сама Богиня спустилась с небесной тверди, чтобы защитить их от демонов в человеческом обличии.
Сама же Виктория отнюдь не ощущала себя хотя бы приблизительно настолько возвышенно, напротив, девушка была максимально приземлена и сосредоточена, в любой момент ожидая пули, каждую миллисекунду фиксируя все запахи, как прекрасные ароматы ночных джунглей, так и терпкую гарь, что исходила от пылающих изб. Всё это было настолько настоящим, настолько живым и казалось в новинку, что сама Виктория как будто бы сама только что родилась и удивлялась всему, как самый настоящий ребенок, хотя с другой стороны шла вроде и не она, и даже никакая не Богиня, но сама Гелла Фландерс, та самая, которая всё это время оставалась недостижимой величиной для самой Виктории – невероятной женщиной, что спасала других, врываясь на поля боя, и даже вне театра войны эта отважная журналистка всеми силами защищала мучников от ударов и насилия, беспредела военщины и их покровителей. И вот она, молодая журналистка бежала всё быстрее, растворяясь в воздухе, в процессе становясь той самой глыбой, к которой стремилась, пусть и не всегда осознанно, особенно последние долгие десять лет, где остались лишь фигуры тех, кого она хотела спасти, тех, о ком она хотела рассказать, тех, кому требовалась огласка и всесторонняя помощь других людей, которых было в мире миллионы! Но, большинство обывателей даже и не подозревали о существовании этих чудовищных преступлений и их жертв. Однако, в силах Виктории показать и рассказать о них всему миру! А пока это время еще не настало, у нее была вполне конкретная возможность остановить то существо, что стояло напротив нее, вокруг которого уже забегали, подобно мелким падальщикам, остальные, так называемые солдаты. Они ее уже не интересовали, ведь главным сейчас было нанести максимальный урон по самому больному – по авторитету, чтобы остановить хотя бы на мгновение то безумие, что происходило прямо сейчас, чтобы дать людям надежду на избавление, хотя бы намек на его возможность, этот шанс, один на миллион, чтобы выжить, убежать, спастись!