– Я не знаю, но это произойдет, непременно произойдет. По-другому просто не может быть.
83. – Иначе ведь просто и быть не могло, не так ли? – раздался звенящий голос, что срезонировал в голове пробуждающегося путешественника, который после долгой дороги еще не до конца привык к месту своего временного пребывания.
Определить, кому именно принадлежал этот волшебный голосок, который переливался, подобно каплям воды, что, стекая потоком, орошали безжизненную пустыню сознания слушающего, не представлялось возможным, поскольку и пространство вокруг представляло из себя не что-то вполне конкретное и определенное, а лишь диссоциативные элементы единой картины сознания, которую, впрочем, пока было невозможно детально рассмотреть. Она как будто пряталась как раз за потоком воды-голоса, что и вливался в ум наблюдателя, который будто бы начал разглядывать сквозь толщу этого водопада более-менее цельное изображение, силуэт фигуры, которая, заметив его, перестала заниматься своими, только ей одной ведомыми делами, полностью сфокусировавшись на заметившем ее путнике.
– Ты проснулась! – вновь зажурчал говорящий водопад, разойдясь в стороны и тем самым обнажив свет, который буквально вцепился всей своей энергией в этот таинственный силуэт, что стал становиться всё более детальным, благодаря бесконечному мельтешению геометрических паттернов, которые со временем вырастали из абстрактного представления о собеседнике во вполне конкретную личность, которая тоже знала, уже наверняка, к кому именно она обращалась, и ну никак не могла в этом ошибаться.
– Вика, ты как? – растерянно спросила фигура, уже застолбившая себе имя Кевина.
– Всё… Всё в порядке, – попыталась отшутиться Виктория, которая чувствовала себя так, будто бы к ее голове привязали тяжеленую гирю, что придавливала ее к койке, которая, казалось, уже приняла форму ее силуэта, настолько было велико впечатление от текущего состояния, в котором сами мысли было тяжело передвигать, подобно физическим объектам, что уж было говорить непосредственно о биологическом теле.
– Похоже… – выдохнула Виктория, поняв уже, что не стоит сейчас слишком уж напрягаться, – мы вернулись к тому, с чего начали.
– Похоже на то, – замялся Кевин, – если честно, я даже не знаю, что сказать, я…
– Не надо, – улыбнулась Виктория, – сама не заметив, как ее рука автоматически протянулась в сторону Кевина, – главное, что ты в порядке.
– Я-то, может, и в порядке, – едва заметно дрожа, пробормотал Кевин, но ты… – Виктория только сейчас заметила, что ее новый друг не смотрит на нее напрямую, пытаясь избежать прямого контакта глазами, – но ты, ты-то – нет!.. И это всё из-за меня. Я не пошел с тобой, а остался, и даже, когда тебя готов был убить этот чертов солдафон, я просто смотрел и… Не мог просто пошевелиться, мне было страшно, я боялся… Боялся за свою собственную шкуру, и, хотя я прекрасно осознавал, что из-за моей трусости ты можешь пострадать, я всё равно ощущал, как нахожусь в относительной безопасности, и что нельзя, ни в коем случае нельзя высовываться и…
Виктория слушала как через какую-то пелену все эти пространные оправдания о том, почему именно Кевин не пришел к ней на выручку, и, тем не менее, несмотря на все эти совершенно неуместные лепетания, девушка, по правде говоря, не чувствовала ничего – ни гнева за попытки оправдаться, ни сочувствия к бедному трясущемуся другу, ни даже благодарности за такую своеобразную честность, ведь на месте Кевина мог оказаться кто угодно. С учетом контекста ситуации, представить всё так, будто бы любой в подобном положении уже бежал бы на помощь, подставив собственную грудь на штыки вооруженных головорезов, чтобы закрыть собой Викторию, было крайне затруднительно. В любом случае, все эти пространные объяснения Кевина не имели никакого значения, а потому Виктория, приложив немалые усилия, оторвалась спиной от койки, тем самым прервав нескончаемое и уже слегка надоедающее бурчание, затем, обхватив Кевина обеими ладонями за голову, доверительно заглянула в глаза друга, которого, она была убеждена, знала с самого рождения. Когда два струящихся потока сознания встретились через взгляд, что-то, совершенно неуловимое, пробежало между ними. Присутствовала та самая нотка узнавания, которая заставила оставить все мысли, все опасения и предрассудки, которыми был затянут ум Кевина, чтобы они вместе смогли плыть в русле момента, который, казалось, растянулся на несколько часов, где были только он и Виктория, что притянула его к себе и, заключив в объятия, оперлась своим подбородком о макушку своего дорогого друга. Он же, в свою очередь, не стал сопротивляться и полностью отдался теплому чувству, которое он, как он был уверен, разделяла и сама Виктория, что, сама, не заметив как, уже успела крепко уснуть.