Когда Келом в конце концов в понедельник рано утром добрался до дома, он чувствовал себя в равной мере виноватым и измученным. Поэтому только вечером Джейн осмелилась спросить его, пользуясь отсутствием Адама, который оставался допоздна на работе, что произошло.
Он уклончиво пожал плечами.
— Лиза не считает, что я совершил что-то сверхъестественное. Она не такая, совсем не такая, как ты и отец.
— Может быть, но это совершенно не означает, что она не волнуется. Она тоже желает Джульетте добра, пойми это, наконец.
— Такое впечатление, что я желаю ей чего-то другого.
— Безусловно, нет, но лишь до тех пор, пока вы оба будете осторожны. — Она опустила глаза и посмотрела на свои руки. Господи, она была женой врача и тем не менее не знала, с какой стороны подойти к своему сыну, чтобы поговорить с ним о контрацепции.
— Мама… — Он глубоко вздохнул.
— Что?
— Лиза мне кое-что рассказала. Ты знаешь, все это кажется немного странным. — Он отвел от нее взгляд, почувствовав явное смущение.
Джейн в глубине души облегченно вздохнула. Итак, Лиза поговорила с ним, это уже хорошо.
— Она сказала, что это имеет отношение к ней и к папе, что это тянется еще с их студенческих дней.
Джейн нахмурилась.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты знаешь кого-то по имени Брид?
— Брид? — эхом переспросила Джейн, сильно удивившись. — А зачем она говорила с тобой о ней?
— Все это выглядит действительно очень странным, мам. Она сказала, что эта женщина преследует ее. И еще она считает, что та пытается через меня добраться до отца. Поэтому я должен научиться защищаться, используя свои психофизические возможности. Я уже сказал тебе, что все это очень и очень странно.
Серебряное дерево-амулет: разбитое, оно находилось в ящике рабочего стола Адама. Она еще вчера видела его там, когда он попросил ее посмотреть для него телефон лаборатории патологии в клинике Сент-Томас. Нет никаких сомнений, что Адам напрочь забыл про амулет.
— Ну и что ты знаешь об этом? — Голос Келома дрожал. — Кем она была?
Джейн покачала головой. Внезапно ее сердце, как острым ножом, пронзила мысль о том, что ее предали.
— Эта девушка была цыганкой, и твой отец знал ее, когда был еще мальчиком. — Она замолчала и вдруг вспомнила о черных волосах на подушке в своей спальне. — Отец и Лиза вбили себе в голову, что она наложила на них цыганское проклятие. Годы идут, вроде бы ничего не происходит, она нас не беспокоит, но вдруг неожиданно начинает напоминать о себе твоему отцу или Лизе. Все эти предрассудки снова выплескиваются наружу, и Лиза снова начинает заводить разговоры о том, как надо учиться противостоять сглазу. Не обращай на это внимания, Келом.
Келом прищурил глаза и напряженно наблюдал за лицом матери. Даже не прилагая больших усилий, он мог прочитать все, что было на нем написано.
— Ты тоже беспокоишься за нее?
Она покачала головой.
— Нет. Правда, нет. Никто не может по-настоящему поверить в эту историю. Это просто суеверие, абсолютный вздор.
— Разумеется, ты права. Ради Бога, мама, разве ты действительно думаешь, что папа верит в это? Я вполне могу представить, что Лиза создает шумиху вокруг таких вещей, и Джули тоже, она словно помешалась на всех этих странных явлениях — флюидах. — Он помахал руками над головой. — Но отец-то не может в это верить, он ведь врач.