— Хм… Совершенно не так, — согласилась она со своими мыслями, взмахнула головой женщина и решительно произнесла: — Ты практически ничего не помнишь из своего детства только из-за того, что это именно я затерла тебе воспоминания.
— Зачем… — только и смог я из себя выдавить. Мне казалось, что я ослышался, хотя говорила она внятно. Это был тот случай, когда ребенок внутри меня задвинул уже заматеревшего молодого мужчину в сторону и вылез на первое место.
— Это очень сложно объяснить… Не подумай превратно, но, когда я узнала, что Советниковы приняли решение, избавится от тебя столь экстравагантным способом, было уже поздно, что-то менять и на что-то надеяться.
Я могла попробовать тебя выкрасть, но тогда бы меня быстро вычислили и начали охоту. Как бы я не была хороша, в тот момент я бы не смогла вместе с тобой уйти. Нас бы точно нашли.
Спасти тебя у меня не получалось, да и тогда я уже ничего не хотела… Сломалась… Ты был последней каплей, которая связывала меня с Зимиными, я не хотела больше с ними иметь ничего общего…
Вырастить будущего главу Рода я уже не могла. Единственное на что я годилась, так это на то чтобы хоть немного помочь тебе.
Я заставила отца освободить меня из Рода и таким образом отрезала их от возможных последствий
Проникнув в твою комнату я приглушила все воспоминания о семье. Постепенно ты должен был начать забывать нас и не вспоминать. Даже если очень хочется…
— И зачем же ты пришла? Сейчас… — глухим голосом спросил я, смотреть на женщину у меня не было никакого желания.
— Я пришла снять блок — пожала мать плечами.
— Зачем? — уточнил я, подпускать ее к своей голове у меня не было никакого желания.
— Затем, что сейчас я просто хочу открыть тебе твою память, — ответила она. — Тебе больше незачем скрывать знания. Ты сильный, умный и волевой. Тебя никто не сможет обидеть и забрать те знания, которые у тебя есть. К тому же возможно, они тебе пригодятся… Если ты захочешь побороться за наследие Советниковых.
— Это что же за знания у меня в голове, что их пришлось скрывать? — удивился я, все же взглянув на нее. — Что мог знать обычный ребенок?
— Память очень тонкий инструмент, в котором может прятаться очень и очень многое, — поморщилась мать. — ты мог сболтнуть что-то что тебе не следовало знать. Разве ты не понимаешь этого?
— Это я как раз-таки понимаю, — усмехнулся я. — Как и понимаю, что уже слишком поздно для этого. Я научился жить один, и мне теперь не нужна такая поддержка, которую могут дать скрытые воспоминания. Тем более… Я давно в княжестве, где ты была все это время? Почему явилась только сейчас?
— Я не могла приехать раньше, — поджала губы мать. Я не могла приехать раньше потому, что у меня двое маленьких детей, за которыми нужен был глаза да глаз.
— Не понял… — удивился я, не на шутку, она что, опять родила.
— После случая с тобой я окончательно осознала, что Кланы — это грязь и боль, и чем выше ты находишься, тем больше тебе предстоит окунуться во все это, — словно с застывшим от муки лицом сказала она. — Мне не стоило больших усилий просто исчезнуть. Никто меня не искал, никому я не была нужна.
Отец, тот был против, но он меня понял. Понял, что я так больше не хочу. Я устала. Приемы и рауты с заданием захомутать породистого жеребца, а после этого проведение специальных операций вместе с ребятами из администрации князя… Это, несмотря на всю мою подготовку оказалось сложно. Тебя отдали, а я поняла, что больше не хочу так жить…
В один момент я осознала себя сидящей на скамейке в парке, на улице была ночь, а ко мне подошел мужчина. Скромный и простой, инженер на заводе. Он хотел мне помочь только то и всего. И это меня подкупило. Он простой и надежный, души во мне не чает.
Теперь я живу с ним. Живу обычной жизнью без Кланов, Родов и другой нагрузки, устроилась продавцом в магазин и ни о чем не жалею. Ради него я родила, и после рождения Карины и Алины жизнь заиграла другими красками.
При упоминании дочек, она как-то разом размякла и заулыбалась. Я не перебивал ее.
Мне не совсем было понятно, почему вдруг она решила рассказать мне перипетии своей жизни, но судя по тому, что я от нее ощущал это был стресс. Она пришла, сюда не как герой, она пришла как проигравший и едва я только это осознал, как немного расслабился. И гораздо более пристально всмотрелся в мать, вот только что-то мне мешало. Я никак не мог рассмотреть ее более детально. Казалось бы, просто смотрю на нее и явно понимаю, что она моя мать. Вот только едва глаза отходят в сторону я не могу вспомнить во что она одета.