— Какая связь? — не поняла Бережная и тут же вспомнила: — Ах, да, под водой ведь в ластах соревнуются. А почему он был Перфоратором?
— Можно только догадываться. Однако потом он стал Хромым и под таким прозвищем известен до сих пор, хотя давно не хромает. Вообще он был спортивно одаренным товарищем, занимался и легкой атлетикой — десятиборьем. Результаты в многоборье показывал весьма средние, но в толкании ядра, в метании копья и диска — очень и очень неплохие. А вот бегал неважно и в высоту прыгал хуже всех. Может быть, поэтому выбрал себе в жены прыгунью в высоту, подающую большие надежды.
— Эта та, которая умерла? — спросила Вера.
— Первая жена у него разбилась на машине — спешила на дачу и влетела под фуру. А лет десять назад его взгляд упал на девушку, которая победила на европейских юниорских соревнованиях. Потом она, уже сожительствуя с Хромовым, участвовала в Универсиаде и была там в призерах. Хотя, как мне говорили, от этой девушки ждали «золота». У нее к тому времени лучший результат был — метр девяносто пять.
— Это много?
Евдокимов пожал плечами.
— Вероятно, раз на нее делали ставку. Но сейчас ей двадцать семь, и она давно уже не занимается спортом.
— Симпатичная? — поинтересовалась Вера.
Евдокимов открыл принесенную с собой папку, покопался и вынул фотографию светловолосой девушки.
— Фотография старая, но она не очень и изменилась с того времени, — произнес он, — я с ней встречался. Молодая и очень застенчивая. Удивительно только, как такая могла сойтись с Колей Хромым. Худенькая, рост — метр восемьдесят… Выше меня получается…
— Достаточно, — остановила его Вера. — Не успел развестись — и у тебя уже новый идеал. Неужели все мужчины таковы?
Евдокимов промолчал, а может, и не успел ничего ответить. Отворилась входная дверь и на пороге появилась Заморина, а следом Владимир.
— Мы у лифта встретились, — объяснила Инна вышедшей навстречу подруге.
Володя помахал рукой Евдокимову.
— Привет, подполковник. Звездочку успел обмыть?
— Как полагается.
— По второму разу не грех со старыми друзьями.
Заморина внимательно посмотрела на незнакомца и только после этого начала снимать сапожки, усыпанные стразами. Вообще выглядела подруга шикарно: коротенькая шубка из серой шиншиллы, платьице, покрытое серебристыми пластинками невесомого перламутра, и внушительное декольте — главное украшение бывшей Цигаловой.
— Вообще-то я по делу, — напомнила она.
— Тогда помогай накрывать на стол! — приказал Владимир.
Инна изобразила удивление, а может, просто хотела продемонстрировать, что уже очень давно подобными делами не занимается.
Евдокимов был в штатском, однако звездочки нашлись у Владимира, или он специально приобрел их, узнав, кто будет в гостях. Инна молча наблюдала, как звездочку положили в стакан с водкой, поставленный перед другим гостем, а после того как он выпил, произнесла с сочувствием:
— Тяжелая у вас работа.
— Справляемся как-то, — отозвался Евдокимов. — И домой возвращаюсь раньше, чем вы, госпожа Цигалова.
Глаза Инны округлились.
— Откуда вы меня знаете?
— Вот как раз за это мне деньги и платят.
— Только я теперь не Цигалова, а Заморина.
— Да-а? — притворно удивился подполковник. — А мне почему-то об этом не доложили… Замуж, что ли, вышли?
— Это девичья фамилия, — объяснила Инна, — она мне больше нравится.
— Думаю, это ненадолго. Кстати, а вы с каким делом к нам?
Инка посмотрела на подругу и повела бровью — почему это она должна рассказывать о своих делах при постороннем? Но Вера ее успокоила:
— Мы все — коллеги. Если бы ты пришла с какой-нибудь болячкой к врачу, а тебя встретил целый консилиум специалистов, стала бы тогда возражать?
— Нет, — наивно согласилась бывшая сокурсница и решилась. — Дело в том, что у меня есть молодой человек.
— Какая жалость! — всплеснул руками Евдокимов. — А я-то уж решил, что наконец мне повезло.
— Да ну вас, — обиделась Инна, — я к ним со всей душой! Ничего рассказывать не буду.
— Прекратите! — остановила бывшего коллегу Вера. Это относилось и к Володе, который тоже готовился что-то сказать. — У моей лучшей подруги какая-то проблема, она обратилась за помощью, а вы вместо того, чтобы выслушать…
— Прости, Инна, — сказал Владимир.