— Теодор Мартин с самого начала заявлял о своей невиновности. Теперь многие говорят, что ваша находка подтверждает правоту его слов.
— Это всего лишь еще один кусочек сложной мозаики.
Лайл снова наклонился ко мне. Очень серьезный, очень профессиональный.
— Сейчас многие также говорят, что Полицейское управление Лос-Анджелеса запороло это расследование и не желает признавать свою ошибку.
— Полицейское управление Лос-Анджелеса — лучшее во всей стране, Лайл.
Лайл кивнул с таким видом, словно я только что изложил ему единую теорию поля.
— Что ж, мы изучили ваше прошлое и выяснили, что у вас действительно прекрасная репутация, даже среди сотрудников Полицейского управления и офиса окружного прокурора.
— Отличные ребята. Они правда так сказали?
Лайл кивнул с серьезным видом.
— Корреспонденты Восьмого канала узнали, что это у вас не первое дело такого высокого уровня. Похоже, вам уже приходилось выполнять конфиденциальные поручения наших знаменитостей.
— Лайл, я никогда не обсуждаю своих клиентов. Именно поэтому такая работа и называется «конфиденциальной».
— Человек чести, — одобрительно прищурился Лайл и улыбнулся, словно желая меня приободрить. — Мы в основном видим частных детективов по телевизору и в кино, но мало кому удается встретиться с живым человеком. Скажите, ваша работа действительно такая увлекательная, какой кажется со стороны?
— Нет.
Лайл рассмеялся. Ему платят семьсот тысяч долларов в год за этот смех, и у меня мелькнула мысль, не репетирует ли он его.
— Похоже, вы к тому же и очень правдивый человек. А вам нравится, когда вас сравнивают с тем знаменитым вымышленным лос-анджелесским детективом Раймондом Марлоу?
— Филиппом Марлоу, — поправила Марси Бернсайд.
Похоже, Лайл смутился. Он недоуменно посмотрел на свою напарницу. Я решил, что она уже произнесла весь свой текст и Лайл не ожидал услышать от нее еще одну реплику.
— Что ты сказала, Марси?
— Писатель Раймонд Чандлер создал образ Филиппа Марлоу.
Лайл снова рассмеялся, но на сей раз смех его был натянутым. Наверное, нельзя поправлять ведущего в прямом эфире. Повернувшись к камере, Лайл сказал:
— Что ж, похоже, Лос-Анджелес обрел собственного Шерлока Хоумса, но, к сожалению, время этого сюжета подходит к концу. — Лайл Стодж пожал мне руку с таким видом, словно только что вручил «Почетную медаль Конгресса». — Мистер Коул, для меня было большой честью встретиться с вами. Примите мои поздравления, и благодарю за то, что уделили нам время.
— Спасибо, Лайл. Мы очень душевно побеседовали.
Режиссер выпуска поднял обе руки.
— Давайте рекламу. У нас все.
Лайл Стодж сверкнул глазами на Марси Бернсайд.
— Ах ты, мерзкая сучка! Никогда не смей выделывать со мной такие штучки в прямом эфире!
Но Марси Бернсайд еще раз показала ему средний палец:
— Его фамилия Холмс, болван. Шерлок Холмс. С буквой «л».
— А, ну да. Точно.
Отстегнув мне от воротника микрофон, Кара Сайкс проводила меня к выходу. Никто даже не посмотрел в мою сторону.
Мы прошли следом за Карой Сайкс обратно в вестибюль, вышли из здания и направились к машине. Люси крепко пожала мне руку.
— Это было почти так же здорово, как экскурсия по Беверли-Хиллз.
— Гм.
Отступив назад, Люси смерила меня взглядом. Затем склонила голову набок.
— У тебя все в порядке, Самец?
— Люси? — вместо ответа спросил я.
— Мм?
— Если Трули попросит меня дать еще одно интервью, я пристрелю его на месте. Ты будешь защищать меня в суде?
— О, дорогой, ты же прекрасно знаешь, что буду. Так что, если хочешь, убивай своего Трули на здоровье, — мило улыбнулась она.
— Спасибо, Люси.
Глава 17
В течение следующих двух дней Люси, Бен и я посетили «Диснейленд», Малибу и обсерваторию Гриффита. Мы посмотрели дом Рональда Колмана. Прошлись по магазинам Беверли-Хиллз. Ежедневно я дважды звонил Джонатану в офис, просил, чтобы меня соединили с Джонатаном или с Трули, но и тот и другой оставались недоступными. Мне говорили, что они заняты. На совещании. Никто мне не перезванивал.
К себе в контору я не заезжал из-за журналистов. Автоответчик переполнился просьбами дать интервью, и я стер их все без прослушивания. Недовольная дамочка, готовая провалиться, звонила еще дважды.
Секретарша Эллиота Трули позвонила, чтобы договориться еще о трех телевизионных интервью и двух выступлениях по местному радио. Она сказала, что для Джонатана это очень важно. Сказала, что «нам нужно озвучить свою позицию». Я спросил у нее о Притзике и Ричардсе. Сказал, что хочу быть в курсе происходящего. Секретарша пообещала поговорить с Джонатаном и перезвонить мне. Она не перезвонила.