Анна Шерман продолжала нервно стучать ногтем по столу. Уставившись перед собой, она опять недовольно надула губы. Наконец Шерман подняла глаза и покачала головой.
— Похоже, вы все тут просто спятили.
— Что все это значит? — развел руками Томсик.
Парни с одинаковыми стрижками и афроамериканка обернулись на него, и Линкольну Гиббсу пришлось усмирить Томсика взглядом, восходящим к тем далеким временам, когда он еще не культивировал образ профессора университета. Его горящие глаза парня с улицы словно говорили: «Только попробуй тронь — и я тебя придушу».
Томсик как-то разом обмяк.
— Это значит, что, если мой офис или Полицейское управление на основании таких бредовых доказательств возбудит дело против Джонатана Грина, пресса от нас камня на камне не оставит, — сказала Шерман.
— Анна, это не голословные обвинения, и ты это прекрасно понимаешь, — заметил Гиббс. — Нельзя просто отмахнуться от всего.
Шерман подалась к нему, подчеркивая каждую фразу ударом ногтя по столу.
— Я разговаривала с Джонной Лестер и знаю, что она совсем обкурилась. Джонна Лестер не сможет сказать, когда ее муж встречался со Стэном Керрисом — восемнадцать дней назад, двадцать восемь или только восемь, на чем будет настаивать Керрис, если, конечно, признает, что встречался с Лестером, чего он почти наверняка не сделает. — Она снова ударила ногтем по столу, подчеркивая следующий пункт. — Далее, если Керрис даже признается, что встречался с Лестером, он заявит, будто всего-навсего прощупывал звонивших на «горячую линию», перед тем как поручить их проверку мистеру Коулу. А если вы успели забыть, мистер Лестер не сможет оспорить это утверждение.
— Вы ознакомились с заключением о вскрытии Лестера? — спросил я.
— В нем нет ничего такого, что указывало бы на умышленное убийство.
— Это не совсем верно. Возможно, что кто-то, хорошо знающий свое дело, чуть придушил Лестера, после чего толкнул его на стеклянную дверь.
Шерман раздула ноздри и закрыла глаза.
— Такое не исключено.
— Шерман, я прекрасно понимаю, что в суд с таким не пойдешь, но это вписывается в общую картину. Вы действительно считаете, что Лестер случайно перерезал себе горло?
— Надо запросить ордер на изучение всех телефонных звонков Лестера, а также Грина. Посмотрим, кто, когда и кому звонил, — предложил Томсик.
В ответ Шерман что-то тихо прошипела.
— И не надо также забывать о Притзике с Ричардсом, — напомнила Анджела Росси.
— Ребята, вы хотите обвинить адвоката масштабов Джонатана Грина в махинациях с уликами, не имея никаких существенных доказательств, — покачала головой Анна Шерман. — Располагая еще меньшей доказательной базой, вы хотите обвинить его в убийстве. Задайтесь вопросом: зачем Джонатану Грину рисковать своей карьерой, репутацией и, возможно, даже свободой, фальсифицируя улики ради одного-единственного клиента? — Она по очереди обвела взглядом всех копов и наконец остановилась на мне, словно знала, что я уже задавал Пайку такой вопрос. — У вас нет ничего, кроме нескольких фактов, вероятно имеющих вполне безобидное объяснение, и показаний любительницы травки. Джонатан Грин предъявит нам иск о защите репутации и потащит нас в суд, а мне уже надоело, что меня и так практически ежедневно шерстят в «Лос-Анджелес таймс».
— И это все? — спросил я.
Анна Шерман молча кивнула.
Я посмотрел на Росси. Затем снова перевел взгляд на Анну Шерман.
— Выходит, что в настоящее время в американской системе правосудия правда зависит от того, насколько сильно вас шерстят в прессе? — поинтересовался я.
— На моего босса давят, чтобы он как можно быстрее снял все обвинения с Тедди Мартина, — решительно встав с места, заявила Анна Шерман. — Я отчаянно сопротивляюсь, потому что хочу полностью разобраться во всем этом, но, боюсь, у моего босса не хватит смелости. Полагаю, в конце концов он сдастся, поскольку уже пришел к своему личному пониманию правосудия. Босс определяет его как политическое выживание. — Помолчав, Анна Шерман посмотрела в упор на Росси: — Извините, но наша встреча подошла к концу.
И, зажав сумочку под мышкой, она ушла.
Томсик раздраженно хлопнул ладонью по столику, Бишоп тихо присвистнул. Анджела Росси, зажав кулаки между коленями, принялась раскачиваться взад и вперед.