Хоть слова его были обращены к Бет, но взглядом он остановился на мне и не сводил его до самой двери.
По позвоночнику побежали мурашки, а руки затряслись, когда ко мне пришло осознание, что Бет забирают. Забирают у меня.
Элизабет издала протяжный вой, криком назвать то, что вылетело из ее рта было сложно, и она ринулась за Дэниелом, который поспешно заходил в дом.
— Бет, постой!
Но подруга не остановилась, она пулей влетела в дом и следующее, что я слышала были крики. Кричала только Бет, голоса Дэниела не было слышно.
Сначала я хотела пойти следом за ней, но поняла, что это будет неправильно. Вход в дом жен пастора запрещен всем, кроме него самого и прислуги, поэтому переступив порог я могу схлопотать наказание.
Я просто стояла, пытаясь унять дрожь в руках и ногах, а в голове, словно рой пчел, кружили одни и те же слова: "Элизабет, с завтрашнего дня ты живешь в другой общине".
Удар под дых, нож в сердце, можно привести еще много сравнений для той боли, что я сейчас испытывала, но никто, кроме меня, не сможет ее почувствовать. Бет для меня как сестра, которой у меня никогда не было, такой родной и любимый человек, без которого жизнь становится существованием. Я могла смириться со свадьбой, ведь тогда мы бы все равно виделись, но смириться с тем, что подруга уедет я не могу. Что, если с Элизабет произойдет беда? Вдруг ее будут ущемлять? И никто не сможет ей помочь, ведь Бет остается без близкого человека.
***
Следующим утром весь "Рай" гудел об отъезде Элизабет Уайт в общину под названием "Лучший мир". Подругу увезли на рассвете в сопровождении Дэниела. Даже мать, Эмилию Уайт, пастор не пустил попрощаться с дочкой, объясняя это тем, что лишние слезы для столь прекрасной девушки, как Бет, ни к чему. Бездушный поступок, хотя какие живые чувства могут быть в такой образине как Нельсон.
В этот момент я лишний раз убедилась, что человек, за которым следует целая община, не в своем уме — ему следовало бы хорошенько пролечиться, а не брать на себя обязанности самопровозглашенного президента выдуманной страны.
Таких, как Дэниел Нельсон, необходимо изолировать от общества на долгие годы, ведь он не несет ничего светлого в этот мир, а лишь прикрывает свои плохие деяния волей Создателя.
Во мне угасала былая уверенность в том, что Бет найдет мою записку в книге, с этого момента я могла только надеяться на это. А еще, надеяться на то, что Дэниел не нашел записку первым, тогда придет конец не только моим планам, но и мне, и я останусь вечной заложницей "Рая".
Глава 5.
Эстер.
Три года спустя.
Морозный февральский воздух иголками покалывает мои раскрасневшиеся щеки, ветер, порывы которого опасно вздымают шифер на крышах домов, пронизывает и без того худое тело, даже теплое полупальто не спасает от его цепких щупалец. Деревья в лесу издают протяжные стоны под тяжестью восьми дюймового слоя снега, который не переставая шел всю ночь и утро, а колокольный перезвон, возвещающий о начале воскресной службы, еще больше усиливает чувство страха.
Я бреду по вычищенной дорожке, стараясь не поднимать глаз. Мне не хотелось видеть кого—то или заводить беседы. Мое сердце окончательно и бесповоротно разбито, а его осколки больно жалят грудную клетку. Каждый мой вздох сопровождается этой болью. Боль идет со мной не отступая ни на шаг, будто верная собачонка, которую подобрали и вскормили, избавив от неминуемой смерти. Я хочу отделаться от этой собачонки, — боли, — но не могу, она слишком глубоко засела во мне и с каждой минутой расползается все дальше, норовя захватить весь организм.
Хотелось найти волшебную пилюлю, чтобы не чувствовать скорби. Не чувствовать вообще ничего. Хочу быть роботом, этакой ржавой железякой, выполняющей поручения, но при этом не думающей и не чувствующей, вот просто брать и делать. Не хочу я и слышать свои мысли, отключить бы их, да вот только не придумали такого способа. Впасть бы в спячку, а потом проснуться с амнезией, лишь бы не помнить этот кошмар.
Воспоминания о нашей последней встрече болью отдаются в, и без того израненном, сердце. Этот взгляд будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь, будто назойливое напоминание о том, что я не смогла сделать.
Община пастора Авриша точная копия нашей, только вот условия намного лучше: вместо деревянных домов - кирпичные, у каждой семьи есть машина, на которой разрешено раз в три месяца покидать приделы "Лучшего мира", да и свод правил не такой, как в "Раю".