Наш класс привезли на экскурсию по настоянию пастора Нельсона, чтобы мы могли пообщаться с другими выпускниками старших классов и узнать их планы на дальнейшее будущее. Я искренне не понимала, какое будущее может быть в приделах "Лучшего мира", будет ли у этих подростков когда—нибудь шанс на нормальную жизнь? Казалось, их жизнь это хождение по кругу: каждый день одни и те же действие, те же лица, та же обреченность. Определенно, они все обречены на погибель в этом месте. Без права на нормальную жизнь.
Я не была настроена общаться с кем-то из детей, мне нужна была только она — моя Бет. Мы не виделись два года. Два чертовых года я не могла поговорить с той, кто стала мне сестрой. Мне жизненно необходимо коснуться ее, почувствовать яблочный аромат, исходящий от волос и услышать голос. Без Бет я сходила с ума, потеряла себя и ту, кем была рядом с ней.
Выйдя из автобуса, пришлось слегка размять ноги и спину — два часа, проведенных на жестких сидениях, что отдавали болью во всем теле при каждой кочке, давали о себе знать. Спина ныла так, что я чувствовала каждый позвонок и косточку в своем теле. Но эти мучения перекрывались радостью от скорой встречи с подругой. Не знаю, будет ли разрешено увидеться с другими жителями общины, но отчаянная вера в лучший исход теплилась в моей душе, как огонек в тлеющем костре.
Осмотревшись по сторонам, я заметила мужчину, стоявшего поодаль от основной толпы, его черные волосы, слегка тронутые сединой, были по—юношески пышными и густыми и ниспадали на плечи роскошной львиной гривой. Он был одет так же, как и остальные: белая рубашка и темные штаны, только рукава рубашки были закатаны до локтя, словно он собирался заняться тяжелым физическим трудом. От взгляда его карих глаз я невольно поежилась — острый и пристальный, пронизывающий как радиоактивный луч. Мужчина приковал внимание всех приехавших со мной обитателей "Рая".
Этим загадочным мужчиной оказался пастор Авриш, ученик Дэниела, который взял на себя роль нашего экскурсовода в жизнь его общины.
Мужчина долго разглагольствовал о том, как хорошо, что мы оказались под чутким руководством пастора Нельсона и он смог исцелить наши души. Большего бреда в своей жизни я не слышала. Было противно от одного вида этого старикашки и от представления, сколько "духовных невест" он имеет.
Наконец, после долгого и нудного вступления, мы отправились в зал Совета, чтобы послушать пламенные речи выпускников с промытым разумом. По дороге я старалась разглядывать каждый дом, в надежде увидеть в маленьком окошке лик Элизабет. Чем ближе мы приближались к залу, тем больше нарастало чувство разочарования — ее нигде нет.
Я хотела было смириться, успокоиться и принять все как есть, но назойливый голосок в моей голове кричал: "Не отчаивайся!".
Словно по волшебству на крылечке предпоследнего дома, одного из самых презентабельных в "Лучшем мире", я увидела Бет. Моя Бет, стоит и смотрит на меня пустым и безжизненным взглядом.
Я рванула вперед в попытке обнять подругу, но крепкая мужская рука схватила меня за плечо и тихо, словно произнося какую—то тайну, сказал:
— Не стоит нарушать наших правил, сестра. Я же говорил, что общение с паствой запрещено!
Это был пастор Авриш, лицо которого не выражало никаких эмоций, лишь глаза, темные как безлунная ночь, горели огнем ненависти и злости.
В ответ я лишь слегка мотнула головой и вернулась в строй, не в силах поднять взгляд от земли. Лишь когда пастор отошел на приличное расстояние, я обернулась в том направлении, где стояла Бет.
Худая, вернее сказать — изнеможденная, некогда огненно—рыжие длинные волосы были острижены по плечи и потеряли свой природный блеск, руки безвольными плетями болтались вдоль тела, а в глазах — мольба. Мольба о спасении.
Почувствовав, что по моим щекам текут слезы, я быстро стерла их рукавом блузки, вернув зрению былую зоркость. Элизабет взглянула на меня в последний раз, — в ее глазах, как и в моих, стояли слезы, покалывая и раздражая изнутри, — положила руку на уже округлый живот и одними губами произнесла: "Прощай", и зашла в дом, громко хлопнув дверью.
Прощай? Правильно ли я ее поняла? Зачем ей прощаться со мной? Мы увидимся, обязательно увидимся еще раз! Если она успела прочитать мою записку, то поняла бы, что эта встреча точно не будет последней...
Из воспоминаний меня вырвали тихие рыдания, не сразу поняв кто издает звуки, я остановилась. Озадаченно посмотрев по сторонам, не заметила источника звуков и тогда мое сознание проснулось — это была я. Шла и рыдала, вспоминая последнюю встречу с самым важным человеком в моей жизни. Рыдания вырывались из горла больно обжигая его, казалось, что вулканическая лава, — бурлящая и сжигающая все на своем пути, — стекала по стенкам гортани.