— Прошу, обращайся ко мне на ты. - не дав договорить, оборвала меня Энн.
— Долгие годы я жила в религиозной общине. Поначалу, меня даже устраивала такая жизнь: учеба, другие дети, крыша над головой; но в один миг все изменилось - пастор Нельсон, глава общины, пришел к моим родителям и заявил о намерении жениться на мне. - я посмотрела на собеседниц и не увидела удивления или испуга, они совершенно спокойно приняли такую новость. - Дэниел, так его зовут, договорился с моим отцом, что подождет до совершеннолетия. Вот тогда я и решила бежать. Бежать без оглядки в нормальную жизнь. Мне претил такой уклад, варварские замашки пастора и, я бы назвала их так, извращенные намерения и желания в адрес молоденьких девушек.
Наступила тишина. Как на нее реагировать было непонятно, но, вполне вероятно, эта пауза нужна была для того, чтобы каждый в этой комнате осознал услышанное. Я ожидала другой реакции, как минимум - возмущений и просьб сообщить в полицию, но О'Брайены упорно сохраняли бесстрастный вид.
— Страшная ситуация. - подытожила Энн. - Хорошо, что ты смогла найти силы и возможности, чтобы вырваться из этого порочного круга. Скажешь название общины? Возможно, я что-то могла слышать о ней или о пасторе.
— "Рай". Община называется "Рай" - название совершенно не соответствует действительности. - выдавив смешок, я надеялась разрядить обстановку, но попытка не увенчалась успехом.
В воздухе вибрировало напряжение, от уюта и тепла не осталось и следа. Сложилось ощущение, что резко выкачали весь воздух из комнаты и сделать вздох стало огромной пыткой.
— Хм, - задумалась Энн, подперев подбородок рукой. - Впервые слышу. Очень странно.
Сомневаюсь, что она говорила правду. Уверена, что большинство жителей штата были наслышаны о нас - жителях общины и своенравном пасторе. К тому же, церковь в Спрингдейл всегда пользовалась популярностью и многочисленность паствы почти не знала предела.
— Ладно, мама, нам пора отдохнуть с дороги. - Эмили покачала головой и положила ладони на шею, словно потягивалась, - Я покажу Эстер ее комнату, а если у тебя возникнут вопросы, то сможешь задать их вечером. - поднявшись с дивана, подруга хватает меня за руку, намекая, что пора идти и я беспрекословно ей подчиняюсь.
Энн смотрит мне в глаза, но молчит. Иногда люди смотрят друг на друга так долго, что становится не по себе. Приходится отводить взгляд. И я отвожу. Смотрю на изящную руку Эмили, на которой проступает синеватый узор вен.
Поднимаю взгляд к ее глазам, которые пытливо изучают каждую черту моего лица. Она вглядывается, будто бы старается разглядеть во мне старую знакомую или давно позабытого дальнего родственника, а, возможно, это обычный интерес к новому человеку. Да, убеждаю себя, что так и есть.
Молча следую за ней, минуя деревянную лестницу с высокими перилами и вхожу в небольшой коридор, пол которого застрелен светло-малиновым ковром с непонятными узорами. Дверь моей новой комнаты расположена справа от лестницы, захожу и понимаю, что это совершенно обычная комната, в которой недавно был сделан ремонт - запах краски не до конца выветрился из этих стен. Минуя просторную кровать, подхожу к окну и передо мной открывается захватывающий вид на бескрайнюю пустыню, над которой уже возвышается солнце и кружат стайки диких птиц в поисках своих жертв.
Любуюсь кактусами, силуэты которых едва различимы в бескрайнем пространстве золотых песков; изучаю лазурное небо, без единого пушистого облака и намека на плохую погоду; на непрекращающийся поток машин, спешащий по черной змее асфальта. Все это - маленькие мелочи, порой незаметные обычному человеку, составляют идеальную картину мира. Моего мира без "Рая".
— Я, пожалуй, пойду. Отдыхай. - Эмили нарушает затянувшуюся тишину и с тихим скрипом прикрывает за собой дверь.
Мне нравится эта семья, несмотря на их загадочность. Думаю, что это со временем пройдет, когда мы привыкнем друг к другу и узнаем получше. В любом случае я не собираюсь надолго задерживаться здесь, решу все вопросы и уеду. Мне нельзя задерживаться на одном месте и подвергать себя риску.
***
2 месяца спустя.
Конец лета выдался особенно жарким, и сейчас, сидя на заднем дворе и наслаждаясь вечерней прохладой, я невольно вспоминаю о матери: переживает ли она, предпринимала ли попытки для моего поиска, думает ли обо мне. Безусловно, правды я никогда не узнаю, ведь не собираюсь встречаться ни с ней, ни с другими членами общины.
Я вырвала страницы "Рая" из дневника своей жизни, сожгла их глубоко в своем сердце, а пепел смыла слезами. Ни в моем сердце, ни в голове нет места любым упоминаниям того тяжелого времени, которое разрушило и сломило меня, изменив полностью.