У алтаря отец наконец отпустил ее руки, сопроводив свирепым взглядом. Я знала, на что он способен. Это тот мужчина, которому не стоит перечить — иначе лишишься жизни, так же как сестра Бет — Никки.
— Будь умницей. — сказал Мэтью и отступил назад, туда, где стояла ее мать.
Элизабет рванулась было за ним, но ей не дали уйти. По ее щекам, как и по моим, текли нескончаемые потоки слез.
Пастор Дэниел Нельсон загородил ей путь к отступлению. Мужчина взял ее за руку.
Пальцы, стиснувшие ладошку Бет, казались невероятно сильными. А какой огромной выглядела его ручища — словно кулак великана, сомкнувшийся на детской ладошке.
Собравшиеся запели свадебный гимн. "Союз любящих сердец, заключенный на небесах, Господь, благослови". До чего же абсурдно звучали эти строки. Бет никогда не любила пастора Нельсона — наоборот, всем нутром ненавидела его за то, что он сделал с сестрой. И вот, участь Анны, грозила и ей.
Дэниел притянул ее к себе, и подруга вскрикнула от боли, когда его пальцы, словно когти дикого животного, вцепились в ее хрупкую ладонь. "Теперь ты моя, навечно, связана со мной по воле Господа, — говорил этот жест. — Ты будешь слушаться меня, не сможешь перечить мне, ты моя собственность. Ты моя жена. Очередная жена".
Элизабет обернулась и бросила последний взгляд на меня, не на отца и мать, а именно на меня. Она верила, свято верила, в то, что я смогу ее спасти. Но как я могу это сделать, если я не в силах спасти даже саму себя?
Подруга молча умоляла забрать ее отсюда, увести из "Рая" в новую жизнь. Но я не могу это сделать.
Родители Элизабет в этот момент радостно и вдохновенно пели гимн, будто их совершенно не волновала судьба дочери. Хотя почему будто? Их действительно она не волновала.
В отчаянии оглядывая зал, Бет пыталась отыскать кого-нибудь, кто вырвал бы ее из этого кошмара, но люди, даже друзья, лишь одобрительно кивали и улыбались — вокруг был целый океан улыбок. Полуденное солнце сверкало на лепестках цветов, радостный хор заполнял пространство.
И никто, кроме меня, не замечал — и не желал замечать — молчаливых призывов о помощи, которые тщетно бросали в толпу две пятнадцатилетние девочки.
Не в силах терпеть эту скверную картину, я поспешно пробираясь сквозь ряды, под шумное шипение прихожан, ринулась к выходу. Я не могла и дальше безропотно смотреть, как жизнь моей подруги рушится словно карточный домик.
Тяжелые деревянные двери плохо поддавались моему натиску, я со всей силы навалилась на них и чуть не выпала на крыльцо. Кое—как устояв на ногах я вдохнула свежий воздух, он отрезвлял и успокаивал.
Я обвела взглядом нашу общину: три ряда одинаковых деревянных двухэтажных домов с покатыми крышами, пристроенными гаражами, верандочками и даже качели на них были абсолютно одинаковыми. Во всем, вплоть до количества окон, наши домики выглядели как настоящие клоны. С трех сторон нас окружал густой и темный лес, а с одной — огромное поле, предназначенное для пастбища. Главные ворота, через которые приходили новые члены "Рая" стояли точно напротив молельного дома — металлические, с коваными узорами и огромной вывеской с одноименным названием. Сколько раз, глядя на них, я мечтала выбежать и убраться от места, которое привыкла называть домом, как можно дальше. В нормальный, адекватный мир без присутствия пастора Нельсона, без моих повернутых родителей и бесконечных молитв.
Я не верила в Бога, а в особенности в то, что он разговаривал с нами через пастора, но моего мнения никто не спрашивал. Родители, несколько лет назад, сами приняли решение вступить в ряды общины и с того момента начался мой ад, лишь Элизабет, которую я знала с самого приезда, была лучиком света для меня, но и ее отобрали.
Подруга стала шестой женой Дэниела, скоро, как и положено, она забеременеет и ей будет запрещено общаться со всеми, кроме замужних девушек. Ее поджидала участь Анны, которую их отец так же, без зазрения совести, отдал пастору.
Я помню их свадьбу, мне было одиннадцать, то же самое оформление молельного дома, что было сегодня, почти такое же платье и белый венок в волосах. После церемонии влюбленные, если их так можно было назвать, отправились в путешествие по другим приходам, что там происходило — одному пастору Нельсону известно, но Анна вернулась от туда сломленной, исхудавшей и лишь небольшой животик выделялся из общей картины. Девушка перестала выходить на улицу, проводя как можно больше времени в отведенных для жен Дэниела домах, к ней не пускали никого, даже Бет. А когда пришел срок рожать, жители общины увидели ужасающую картину — из дома Анны в молельный дом принесли два маленьких гроба, на спех сколоченных местными плотниками. Юная мать и ребенок не выжили. Анне было четырнадцать лет. Ее тело покоится на окраине поселения на западной границе леса, в окружении таких же безвременно ушедших юных душ.