Неспешно начинаю собираться, попутно размышляя об Эстер. С каждым днем я замечаю, что мои чувства, которые были старательно спрятаны уже больше года, постепенно выходят наружу, просачиваются через дружеский щит и обретают новую форму. Вспоминаю нашу встречу: первый день в колледже, библиотека, запах книг, радостное возбуждение от нового этапа жизни, и тут появляется она, - словно испуганный олень в свете фар, - смотрит широко раскрытыми глазами, иногда озираясь по сторонам, нервно перебирает пальцами, разглядывает каждого то ли с интересом, то ли со страхом. Уже тогда, в тот, казалось бы, далекий день, я понял, что не прощу себе, если не попробую стать ей хотя бы другом. Я видел, отчетливо и ясно, что этот нежный мотылек ищет света, тепла и любви. Шаг за шагом я старался понять ход мыслей Эстер, ее привычный уклад и, вроде бы, начал понимать и тут, как гром среди ясного неба, она рассказала о прошлом - ужасном и мрачном, отвратительном и убивающем. Мне было искренне жаль ту маленькую, наивную и чистую душу, которую сломал Нельсон - растоптал, словно догоревший окурок. Такая вопиющая несправедливость разжигала во мне ненависть, - неуемную и разрушающую, - была бы моя воля, то я собственными руками, не жалея своего будущего, придушил бы этого сектанта.
Весь выдуманный мир, что он создал, ничто иное как секта, в которой собирались морально убитые люди, ищущие убежища, но находящие лишь свою погибель - медленную и мучительную. Возможно, они сейчас не понимают этого, ведь мозг одурманен, а сознание уже давно покинуло их, но скоро наступит момент, когда пелена счастья и беспечности спадет и пастве предстанет истинное обличие того, кому они поклоняются.
После всех сборов, которые придают хоть какую-то бодрость, неспешно выхожу из дома и завожу машину. В салоне настолько холодно, что кожа покрывается мурашками, включаю печку и радио, чтобы хоть как-то скоротать эти минуты в мерзлоте. Теплые потоки воздуха вырываются из автомобильной печки, наполняя салон запахом пыли и ароматизатора, который выбирала Эстер. По радио играет какая-то современная песня, смысл которой я не могу понять из-за неразборчивых слов, но зато эта какофония мешает размышлять, поэтому мозг не занят бесконечной обработкой информации.
На удивление, до работы доезжаю быстрее обычного - нет привычных пробок и неспешных пешеходов, не смотрящих по сторонам. Паркуюсь на пустой стоянке, не замечая машин других работников - это удивляет, ведь обычно первыми приезжают официанты, которых я удачно приучил быть на рабочем месте за сорок минут до начала смены. Выхожу из машины и наслаждаюсь ароматом дождя, мокрого асфальта и листвы, замечаю Аделарда, - шеф-повара из Франции, - вальяжно стоящего у черного входа и потягивающего дорогую сигару.
— Привет, чувак. - здоровается тот, пытаясь скрыть свой акцент. Почему он так его стесняется? Загадка, которую я не в силах разгадать. - Дункан себя неважно чувствует. Ты бы слышал его кашель! На минуту мне показалось, что я вновь вернулся в детство, живу в трущобах, а сосед, болеющий туберкулезом, громко кашляет за стеной.
— И он вышел на работу? - интересуюсь я, хотя уже заранее знаю ответ, ведь Дункан сгорбившись стоит у окна.
— Ну да. Сказал, что не будет выходить в зал и контактировать с гостями и персоналом. Отсидит смену, пока босса нет в городе и поедет домой.
Аделард затушил сигару и убрал в портсигар, спрятанный в небольшую барсетку, отряхнул зонт от дождевых капель и с лязгом отворил железную дверь, ведущую в комнату для персонала. Следую за ним, вдыхая остатки вишневого дыма, а сам нахожусь душой в другом городе, с другим человеком, в других обстоятельствах.
День тянется, словно плавленый сыр, и кажется, что конец смены никогда не наступит. Я уже находился в радостном предвкушении обратной дороги, когда, все так же кашляющий Дункан зашел в небольшой кабинет. Парень осмотрелся по сторонам, будто видел первый раз эти бежевые стены и десятки наград ресторана; нерешительно помялся у входа, нервно дергая край красной папки с меню; глубоко вздохнул, после чего попытался подавить приступ кашля и наконец-то отважился заговорить, напоминая мне провинившегося школьника в кабинете у директора:
— Энди, мне нужно уйти. Не мог бы ты меня заменить? - он умоляюще посмотрел на меня, выжидая ответной реакции. - Пойми, чувак, этот кашель не дает мне нормально функционировать и я не вынесу целый день на ногах.