— Хватит! Не хочу слушать твои оправдания! - Энди подскакивает и с яростью смотрит мне в глаза. Зрительный контакт, казалось, длился вечность, но я решила его нарушить.
— Но ты должен меня понять, прежде чем узнаешь, кто я. - робко говорю, потеряв былую уверенность.
— Кто ты? - хрипота в голосе Энди стала сильнее.
— Специальный агент ФБР.
Воцарилось молчание. Каждый из нас обдумывал те слова, что только что прозвучали. Мое признание, словно удар остро наточенным ножом в спину, разрушило дружбу, которой каждый из нас дорожил. Или мне это показалось? В любом случае, с Энди или без, я спасу Эстер, а это самое главное.
Глава 19.
Эстер.
Дурные мысли, пропитанные горьким ядом, съедали изнутри после разговора с матерью. С одной стороны, мне хотелось безоговорочно доверять ей, будто маленький ребенок неотрывно следующий за взрослым; верить, что ее предложение сможет помочь вырваться из сущего ада, но с другой... С другой стороны - назойливый страх проникал в каждую клеточку организма, сковывал тело и заставлял почувствовать себя вновь обманутой. Доверять другому - то еще испытание, которое под силу не каждому.
Сидя в полумраке комнаты, когда слабый лунный свет едва проникал через тонкую ткань штор, я размышляла о прошлом, о недостижимом будущем - обо всем, лишь бы мысленно перенестись подальше от ненавистного места.
В помещении витал аромат влажной древесины, корицы и куриного бульона - не самое приятное сочетание, но приходилось вдыхать воздух, наполнять им легкие, чтобы купировать паническую атаку, темной тенью маячащую где-то за спиной. Ненавижу это состояние, когда ты осознаешь, что можешь умереть, но физически этого не происходит; когда задыхаешься, будто в пучине океана, но на деле дышишь полной грудью. В эти минуты, тянущиеся как часы, ты осознаешь беспомощное положение в котором приходится находиться и никто, абсолютно никто, не сможет помочь, ведь это только твоя ноша.
Раскачиваюсь из стороны в сторону, обхватив ноги руками, и, будто мантру, повторяю то единственное, что, кажется, может удержать меня на этом свете: "Меня спасут". Иногда проскакивает мнимая уверенность в этих словах, оттого, что мать пообещала помочь мне. В чем же заключалась помощь? Может, это звучит глупо, безрассудно, опрометчиво, но внушает хоть какую-то веру в спасение.
— Обещаю.
Могла ли я подумать, что последует за этим нелепым, отчаянным обещанием? Нет. Конечно, нет!
— Ты должна во всем повиноваться Дэниелу. - увидев мой недоуменный взгляд, мать поспешила продолжить: - Делать вид, что повинуешься. Всего несколько дней, Эстер, пока твои друзья не придумают способ, как тебя спасти.
— Как они узнают, где меня искать?
— Ты позвонишь им! Что за глупые вопросы? - мама придвинулась ближе, словно была готова поведать какую-то тайну, - Ночью, когда вся паства отойдет ко сну, а Дэниел будет устранен... - она опять поймала мой взгляд, только теперь он был испуганным. - Я подсыплю ему снотворное. Не думаешь же ты, что я убью его? Так вот, когда все уснут, я приду сюда и дам тебе телефон. Всего один звонок - хорошенько подумай, кто его достоин! А далее будем действовать так, как предполагала ситуация. Главное, - мама крепко сжала мою ладонь и я ощутила едва уловимую дрожь, исходящую от ее холодной руки. - Делай вид, что ты согласна со своей участью и надейся на скорое спасение. Ты достойна лучшей жизни, девочка моя.
В ее глазах, напоминающих болотные топи, стояли слезы, грозившие вот-вот обрушиться солеными водопадами на нежную кожу. Провожу рукой по материнской щеке, так нежно, насколько мне позволяет любовь, оставшаяся в сердце, приближаюсь к глазам и стираю одинокую слезинку, скатившуюся из внутреннего уголка глаза. Мать устало улыбается, пытаясь выдать печаль за мнимую радость, и так же нежно, как секундами ранее, сжимает мою руку, поглаживая большим пальцем.
— Мама, - мой голос срывается на обессиленный шепот, - что же будет с тобой? Ты обязана уйти со мной!
Мать грустно смотрит на меня, - заметно, как разбивается материнское сердце, которое, казалось бы, ранее было ожесточенным и не способным любить, - опускает голову и безэмоционально произносит:
— Я остаюсь и это не обсуждается.
— Ты не можешь так поступить!
Она лишь едва заметно кивает головой и покидает комнату - покидает меня, оставляя один на один с поражением.