— А теперь туфельки! - радостно восклицает портниха и ставит предо мной пару точь-в-точь повторяющую обувь Бет. Очередной абсурд! - Прекрасная Духовная невеста! Пойдем, пришло время стать женой пастора Нельсона.
Пухлая рука больно сжимает предплечье и Абигэйл с силой начинает выводить меня из комнаты. Женщина идет слишком быстро, отчего я несколько раз спотыкаюсь об подол платья, даже не боясь испачкать его.
Мы выходим из дома и замечаем несколько членов паствы, которые со злобой прожигают меня взглядом; неподалеку стоит мать и сжимает руками подол небесно-голубого платья, невероятно подходящего ей.
— Сестра Абигэйл. - коротко приветствует она и перехватывает мою руку из лап портнихи, - Ты свободна, - жаль, что эти слова адресованы не мне. Абигэйл смиряет нас взглядом и спешит в сторону молельного дома. - Готова? Хотя, глупый вопрос. Надеюсь, скоро твои друзья пребудут, а пока выполняй то, что требует от тебя ситуация.
Направляемся к месту моей казни, до краев забитому религиозными фанатиками, ожидающими скорого появления новой, очередной жены их пастора. Представляю, как ликуют особо верующие, ведь для них сущий праздник увидеть Духовную невесту и узнать, что их посланник Создателя счастлив. Другая же часть паствы терзается в приступах зависти, попеременно браня меня последними словами; для таких свадьба это удар, нанесенный искусно заточенным лезвием ножа. Они не разделяют всеобщей радости, задаваясь вопросом о том, почему же не их выбрал Нельсон, а какую-то беглянку.
Удивительно, как могут различаться взгляды жителей одной и той же общины, которые из года в год были подвержены одинаковому давлению и, в какой-то мере, воспитанию. Иногда я задаюсь вопросом: что будет с этими людьми, если их выселить из "Рая"? Смогут ли они приспособиться к жизни без человека, неизменно управляющим ими? Думаю, нет. Их способность к выживанию без Дэниела равна нулю и большинство либо покончит с жизнью, либо... А другого варианта не дано.
У входа в молельный дом стоит Нельсон, вальяжно облокотившись на стену и скрестив руки на груди. Весь его вид говорит о том, что он счастлив: безумная улыбка, обнажающая белоснежные, идеально ровные зубы; блеск в глазах, такой неестественный, что кажется, будто это протезы. Увидев нас, идущих с опущенными головами, он раскрывает объятия, точно мы родственники, которые давно не виделись, и радостно выкрикивает:
— Марша, твоя дочь прекрасна!
Мама расплывается в улыбке, точно только что выиграла миллион долларов в лотерею, но я то знаю, что это прекрасная актерская игра, возможно, отточенная годами.
— Все так, как ты хотел. - она целует протянутую руку и едва заметно кривит рот, - Надеюсь, ты останешься доволен церемонией, - заключает она, коротко кивнув и взяв меня за руку.
— Я уже счастлив. Что ж, буду ждать вас внутри.
Дэниел отворяет дверь и его силуэт, подсвеченный церковными свечами, растворяется прямо на глазах.
Вот бы он и в жизни так исчез, забрав с собой все мучения.
— Пойдем, нужно начинать церемонию. - с горечью произносит мама, поправляя венок в моих волосах: распределяет цветы на жесткой основе, бережно проводит по вьющимся локонам, заправляя один за ухо, стряхивает невидимые пылинки с плечиков платья. - Ты и правда прекрасна, жаль, что по такому случаю...
Будто по команде открывается дверь и опять в нос ударяют цветочные ароматы, кажется, что в воздухе витает пыльца, неприятно оседая в носу. Пытаюсь сдержать дрожь в руках и неуверенно ступаю внутрь, крепко зажмурив глаза, в надежде, что когда их открою, то проснусь и все происходящее окажется сном.
Надежда, маячившая на горизонте, с крахом рушится в тот момент, когда чья-то маленькая ладонь хватает меня. Смотрю вниз и вижу прелестную дочку Элизабет - она будто ангел, который спустился с небес: белоснежное пышное платье с широким пояском под грудью, небольшой венок в волосах из розовых соцветий абутилона, а в свободной руке была плетеная корзина до краев наполненная лепестками белыми лепестками роз - классическим символом любви и красоты.
Она смотрит на меня снизу вверх с такой теплотой в глазах, что хочется схватить ее и убежать так далеко, насколько позволят силы. И тут, словно по щелчку пальцев, в голове проносится мысль:
"Если меня спасут, то я заберу Элис".
Твердая уверенность охватила меня и я аккуратно погладила малышку по огненной макушке, одаривая ободряющей улыбкой. Девочка отпустила меня и двинулась вперед по проходу, разбрасывая из корзины лепестки, устилая дорогу к истязателю.
Эхом раздалось пение, сочетающее в себе множество голосов: