Вэл судорожно вздохнула. «Нет, — подумала она. — Уходи».
Дверь открылась со скрипом ржавых петель, и Вэл отвлеклась от матери, когда вошел отец с бутылкой перекиси. Вэл увидела, как его лицо немного побледнело, когда он оглядел мрачную сцену.
— Что случилось? — Он повернулся всем телом в сторону, когда ставил бутылку с перекисью под раковину, как будто Вэл не могла понять, что именно отец делал во дворе с бутылкой химикатов в десять утра. — Я слышал крики.
— Валериэн бросила Халкион.
Ее отец окинул ее взглядом человека, изучающего раненое животное и пытающегося решить, укусит ли оно. Она ненавидела этот взгляд. Он никогда раньше не смотрел на нее так, как будто она ранена — опасна. Она была милой и легкой в общении, и отец называл ее Банни, потому что она обладала мягким и добрым нравом и всегда прыгала вокруг.
Он больше никогда так ее не звал.
— Зачем ты это сделала, Вэл? Это твое будущее.
— Вот мое будущее, — заявила она. — Сидеть дома, прятаться в своей комнате от больных ублюдков, которые хотят испортить наш двор, потому что они не могут сделать то же самое со мной. Я не могу вернуться туда. Не сейчас, когда все знают… — Она прикусила губу. — Пожалуйста, не заставляй меня. Я не смогу этого вынести.
— Есть и другие школы, — беспомощно сказала ее мать. — Ты можешь изменить свое имя. Это не должно быть концом для тебя, дорогая.
Но Вэл покачала головой.
— Я действительно не думаю, что учеба для меня.
— Учеба для всех — для всех, кто хочет получить работу, — проговорил ее отец. — Никто не собирается нанимать тебя без диплома. Ты не сможешь прокормить себя.
Его слова словно удар под дых. «Он хочет, чтобы я съехала».
— Не давай этому монстру больше власти над тобой, чем он уже имеет.
(Ты любишь эту власть, мою власть — власть, которую я имею над тобой).
Вэл откинулась на спинку стула и уставилась на своих родителей. Ее обеспокоенные, любящие родители. Она не хотела, чтобы с ними что-то случилось, но они просто не понимали.
Возможно, никто не мог понять.
Она оттолкнулась от стола.
— Мне здесь не место. Я думаю, мне следует уехать.
— Уехать? — пронзительно повторила ее мать. — Что ты имеешь в виду, говоря уехать?
— Уехать отсюда. Убраться из Дерринджера. — Она сделала жест рукой. — Покинуть его.
— И куда поедешь?
— Без разницы, в любое другое место, — сказала Вэл. — Куда-нибудь, где люди не будут звонить и говорить, что хотят изувечить или изнасиловать меня — что они хотят оторвать мне сиськи. — Она яростно замотала головой, когда ее мать поперхнулась. — Я больше не могу этого выносить. Я думала, может быть, здесь будет лучше, но это не так. Я больше не могу.
— Что ты собираешься делать?
— Я… не знаю. — Она прикусила губу. — Я разберусь с этим.
— У тебя должен быть какой-то план, — вмешался ее отец.
— Мне не нужен план. — Планы были тем, что привело ее в эту ситуацию — тщательные планы, разыгранные с безжалостностью шахматной партии. Нет, она покончила с планами.
— Позволь нам, по крайней мере, помочь тебе.
— Как? — тупо спросила Вэл. — Мне нужно начать все сначала. Цикл просто продолжится где-нибудь в другом месте.
— Мы поедем с тобой, — предложила ее мать. — Мы можем помочь тебе снять квартиру.
Рано или поздно они бы возненавидели ее за это. Не сразу, но в конце концов. За то, что вырвала их с корнем, за то, что стала обузой, за то, что оторвала их от жизни из-за глупой ошибки.
— Я не хочу, чтобы вы ехали со мной. Это то, что мне нужно сделать самой.
— Почему? — спросила ее мать, все еще пытаясь понять. — Зачем тебе это нужно?
«Потому что, — в отчаянии подумала Вэл, — на самом деле я просто хочу сбежать».
Глава 1
Малахит
Неужели уже действительно прошло три года?
Вэл потягивала свой тающий латте, от которого на деревянном столе оставались лужицы конденсата. В кафе было душно, несмотря на прохладу снаружи. Один из сотрудников приоткрыл дверь, но это не помогло, да и бездомный продолжал заходить, чтобы попросить кофе и лишнюю мелочь, только для того, чтобы его снова прогнал все более раздраженный бариста.
Теперь он снова был на пути к выходу, вонь грязной одежды и запах немытого тела следовали за ним по пятам. «Это могла быть я», — подумала она с холодком, наблюдая за ним. Три года бесплотных скитаний, как спутник без орбиты, переездов с квартиры на квартиру и каучсерфинга, когда это было необходимо.
Социальный статус человек походил на зубы: его трудно сохранить и легко потерять, и люди, как правило, смотрели странно, когда не могли тебя причислить к какой-нибудь группе. Фрагментарное прошлое, Вэл этому научилась на горьком опыте, обеспечивало скудные условия жизни. Если бы родители не поселили ее в отеле на несколько ночей, когда ей не везло, она была бы вынуждена прибегнуть к сомнительному милосердию улиц.