Вэл замерла, ее взгляд метнулся к стеклу. Краем глаза ей показалось, что она заметила какое-то движение. Был ли ее шкаф открыт раньше? Она откинула волосы с лица. Они были длиннее, чем когда-либо за последние годы, и иногда, вида, как пряди шевелятся на периферии, было достаточно, чтобы заставить ее неприятно вздрогнуть.
В любом случае, кто войдет в ее комнату? Как бы сильно они ни обижались на нее, Мередит и Джеки не стали бы подглядывать. Время от времени кто-нибудь из них мог встать в дверном проеме, когда дверь стояла открытой, чтобы поговорить с Вэл. Они могли оглядеться, но видели, как мало вещей внутри. Они знали, что ей нечего скрывать.
«Может быть, это мой преследователь», — в отчаянии подумала она. Может быть, он нашел способ проникнуть внутрь.
Было одно утро — утро, когда она проснулась с уверенностью, что не одна. Что, если и правда это было так? Что, если кто-то находился там, с ней? Шахматные фигуры в ее кармане, возможно, и не были придуманы. Возможно, их забрали. Ключ в холодильнике мог быть положен туда кем-то другим. Кем-то с ключом. Ее ключом. Ее украденным ключом.
А затем, охваченная ужасом, Вэл замерла. Раздался звук, короткий и отчетливый. Почти… дразнящий. Она напряглась, ее обнаженные плечи автоматически вздрогнули. Пол качнулся у нее под ногами, и Вэл услышала звон в ушах, который по громкости соперничал с ее сердцебиением.
— Джеки? — спросила она. — Меред…
Что-то твердое и неподатливое обвилось вокруг ее горла, прежде чем она смогла повернуться. Оборвав ее так быстро, как будто кто-то щелкнул выключателем. Нет!
Ее руки взметнулись вверх, ногти впились в ткань в попытке освободиться. Кожа. Слишком толстая, чтобы проникнуть внутрь. Прикрывающая руку. Вэл подумала, что это может быть мужская рука, судя по ее массивности.
Вэл толкнулась всем телом назад, отбросив их обоих к стене. Ее спина плотно прижалась к его груди, макушка головы оказалась на одном уровне с его шеей. Высокий мужчина. На нем было длинное пальто, концы которого развевались сзади у ее ног. Лука?
Она почувствовала, как дыхание покинуло легкие нападавшего, соприкоснувшись с влажной кожей ее шеи, и вздрогнула, удвоив свои усилия, чтобы вырваться.
— Отпусти меня, ублюдок.
Со вздохом она высвободилась и, пошатываясь, на нетвердых ногах направилась к своей тумбочке. К телефону, движимая чисто инстинктивным побуждением. Но нападавший схватил ее и притянул к себе с такой силой, что Вэл почувствовала толчок до самого плечевого сустава. А потом она мельком увидела его лицо и совсем ничего не ощутила.
Потому что это был не Лука.
— Нет, — проговорила она низким голосом человека, загнанного в угол.
— Привет, Вэл.
Его голос звучал по-другому. Более хрипло. Скрипуче. Должно быть, нож что-то сделал с его голосовыми связками. Шрам на его шее выглядел искривленным, уродливым месивом. Хотя его лицо — оно осталось таким же. Немного взрослее, чем то, что преследовал ее во снах, но, тем не менее, безошибочно узнаваемое. Его глаза сосредоточились на ней, пылая плохо скрытым огнем.
— Ты получила мое письмо?
— Нет, — снова произнесла она, ее язык прилип к небу. — Ты не…
— Настоящий? — У нее вырвался испуганный звук, когда он протянул руку, чтобы обхватить ее подбородок. — О, но это так. Я такой же реальный, как и ты. — Большим пальцем он провел по ее щеке, по пульсирующей вене. — И у нас с тобой остались кое-какие незаконченные дела, верно, Валериэн?
Она вздрогнула, когда это знакомое прикосновение вызвало волну ощущений, которые у нее не было времени скрыть. Комната опасно покачнулась один раз, прежде чем провалиться в темноту. Вэл даже не почувствовала, как ее тело ударилось о пол.
Он легко поймал ее, плечи немного опустились под ее весом. Если бы не отсутствие сопротивления и не поверхностное дыхание, он мог бы подумать, что это обман. Его рот скривился. Бедняжка Вэл. Падает в обморок при виде него, без всякой борьбы.
«А я еще даже не прикоснулся к тебе. Но я сделаю это, Вэл.
Сделаю».
Он откинул волосы с ее лица, пристально изучая, прежде чем позволить своим глазам опуститься вниз по телу, которое он знал так же хорошо, как и свое собственное. Мягкая ткань майки облегала каждый изгиб и углубление ее распростертой фигуры, ничего не скрывая. Когда-то Вэл была гибкой и спортивной, но теперь стала болезненно худой. Ее бедра и грудь стали меньше, и она ощущалась довольно легкой в его объятиях.
Сколько раз он видел, как она ходила по улицам, закутанная в свою одежду, словно пытаясь исчезнуть? Чтобы спрятаться — от него или чего-то похожего. Серая бабочка, скрывающая соблазнительное мерцание своих крыльев. Вэл всегда была искусна в маскировке, и она выработала довольно убедительное выражение дикого гнева, но глаза выдавали ее. Глаза, транслирующие мягкость и испуг.