Луиза негромко рассмеялась, рассеянно поглаживая его по шее.
– А вы и есть кот, разве нет? Лев – это же всего-навсего большой жёлтый кот с гривой, – она запустила пальцы в его волосы.
– Если бы мне платили каждый раз, когда меня сравнивают со львом, я бы уже был одним из самых богатых людей во Франции, – заметил Леон.
– Почему вы так ворчливы? – де Круаль глядела на него ясным и чуть насмешливым взглядом. – Неужели вам не нравится, что о вас кто-то заботится – впервые за долгое время, как я понимаю?
– Я привык заботиться о себе сам, – буркнул он, пытаясь противиться расслабляющему воздействию, которое оказывали её прикосновения. – Кроме того, я вам не доверяю.
– Я вам тоже, – она пожала плечами.
– Но я-то не воткну вам кинжал в спину, пока вы спите. От вас же можно ожидать чего угодно.
– Поверьте, от вас тоже, – Луиза поднялась, склонилась над Леоном, опираясь обеими руками о бортики ванны, и он поспешно отвёл взгляд от очень уж соблазнительно раскрывшегося прямо перед ним выреза платья и двух покачивающихся в нём полушарий. – Если не желаете быть котом, то будете жеребцом. Строптивым упрямым жеребцом, которого нужно объездить, – её улыбка стала совсем хищной.
– Надеюсь, вы не станете при моём укрощении использовать хлыст и шпоры, – голос Леона звучал спокойно, но он внутренне содрогнулся, когда богатое воображение нарисовало сцену, в которой де Круаль привязывает его к кровати и бьёт кнутом. У женщин бывают очень странные вкусы, порой даже страннее, чем у мужчин, а уж от неё, как он только что заметил, действительно можно ожидать чего угодно.
– Нет, не думаю, что они мне понадобятся, – Луиза, похоже, поняла, о чём он думает, и тихо рассмеялась. – Полагаю, хлыстов и шпор вы в своей жизни натерпелись достаточно, и ничто не смогло вас усмирить. Нет, с таким жеребцом, как вы, нужно действовать лаской, – она медленно обошла ванну и встала за спиной Леона, положив руки ему на плечи.
– Не хочу я быть ни котом, ни львом, ни жеребцом, – он снова вздрогнул и запрокинул голову, хотя смотреть на де Круаль в таком положении было очень неудобно. – Хочу быть человеком.
– Тогда вам надо прежде всего привести себя в порядок, чтобы выглядеть и пахнуть по-человечески, – наставительно сказала она.
– Я этим и занимался, пока вы не вошли.
– А ещё надо перестать дёргаться от каждого моего прикосновения, – Луиза чуть сжала его крепкое плечо.
– Я не дёргаюсь! – дёрнулся Леон. Она снова тихонько рассмеялась.
– Господин капитан... господин бывший капитан, успокойтесь и дайте мне позаботиться о вас.
– Это тоже приказ, который я должен выполнять, не задавая вопросов?
– Если вам так понятнее, то да. Расслабьтесь, я не собираюсь втыкать вам нож в спину! Зачем, по-вашему, я тащила вас сюда от самого Парижа – чтобы зарезать в собственной ванной?
– А кто вас знает, – пробормотал Леон, чувствуя, что сдаётся, снова склонил голову и прикрыл глаза. Ладони Луизы, тёплые и мягкие, чуть влажные, ласково заскользили по его ноющим плечам, спустились вниз, дойдя до лопаток, прошлись обратно, затем задвигались быстрее, то сжимаясь, то нежно гладя его. В ванной запахло чем-то цветочным – должно быть, де Круаль смазала руки каким-то кремом. Она была сильнее, чем многие женщины, которых знал Леон, это он понял ещё в Англии, когда Луиза хватала его за кисть, притягивая к себе, помогала затянуть вожжи на подкове, чтобы вытащить из подвала ларец с проклятыми сокровищами, с лёгкостью несла этот самый ларец, удерживая его под мышкой... Вот и сейчас она с силой разминала его уставшие мышцы, растирала спину, стараясь не задевать кожу ногтями, хотя не раз пускала их в ход во время страстных ночей в гостиницах. Напряжение волнами скатывалось с Леона, на смену ему приходили слабость и блаженное тепло, и в какой-то миг наслаждение стало таким сильным, что он, не выдержав, издал хриплый стон, но тут же вновь стиснул зубы.
– Надо же! – де Круаль вновь засмеялась. – Кто бы мог подумать, что суровый капитан королевских гвардейцев способен так сладко стонать! И ведь это я только чуть-чуть прикоснулась к вашей спине! Что же будет дальше?
– Перестаньте, – сквозь зубы проговорил Леон. – Не смейтесь надо мной.
– Не обижайтесь, – она наклонилась, размеренными движениями оглаживая его грудь, легко коснулась сосков, и по телу бывшего капитана пробежала слабая дрожь возбуждения. – Здесь нечего стыдиться. Я, если помните, никогда не сдерживаю своих стонов.
– Да, это уж точно, – он усмехнулся, вспомнив их ночные занятия, но тут де Круаль потянулась ниже, её длинные локоны, пахнущие неведомыми цветами, упали на плечи и грудь Леона, щекоча их. Опустив руку под воду, она провела ладонью по его животу, коснулась бедра, и Леон с новым приступом дрожи скинул её руку.