- Чего тебя корчит? - спросил он себя. - Какое такое решение? Ты у Майха спроси, так даже и не поймет. Как на корабль попасть? Уже решено. Что на корабле делать? Там увидим. Как быть с чужаком? А тут и без тебя решено. Помочь - и пусть мотает к чертовой матери.
Было очень успокоительно так думать, только не успокаивало почему-то. Как ни крути, а суть наружу. Умный или глупый, чистый или грязный, но там, на корабле, тебе представлять твой Мир и тебе говорить от его лица. Черт бы побрал этого Ларта: объяснил! Подсунул задачку и убежал на тот свет, даже не обругаешь.
Умер, а не ушел, притащился за мной в это логово мертвецов... да я ведь и сам, можно сказать, мертвец, постарался, загнал себя в угол!
Сумасшедшая мысль: сперва от нее даже мороз по коже продрал, а потом вдруг накатило судорожное больное веселье. Раз мертвец, так что ж нам своей компанией не потолковать? Мертвый с мертвецами - о живом. Ну?
- Прошу, господа, - сказал он вслух и гостеприимно повел рукой. - Кто первый?
- Дергаешься?
- Учитель?
Элве Нод только хмуро на него покосился. Точь-в-точь как в тот день, когда он уходил навстречу смерти. Они встретились в коридоре: Хэлана на днях забрали в РУ, а Нод так и остался в общем, и он попробовал скрыть свой стыд какой-то корявой шуткой.
- Дергаешься? - спросил его Нод. - Погоди, вернусь - потолкуем.
И ушел в свою последнюю засаду преданный и проданный за то, что не предавал и не продавал сам. Господи, да ведь двадцать лет уже, как его нет! Это он подобрал меня щенком, сунул в дело, и оказалось, что это дело как раз по мне, или я как раз по нем. Добрый мой старый учитель, который верил только в глаз и чутье и за всю жизнь ни у кого не взял.
- Что, Хэл, новое дело? - это был Аврил Сенти, совсем такой, как в том сне. Бледный, с текучей, рассеянной улыбкой на губах. - Не ждал?
- Нет, - честно сказал Хэлан, - я, собственно... ну, где вы там, Ларт?
- Здесь, - спокойно отозвался Ларт. Он тяжело откинулся на спинку стула - рыхлый, синеватый, еще б одышка и совсем живой. - Я к вашим услугам, господин Ктар.
- Погодите, - тихо сказал Хэлан. Он глянул на дверь, и вот вошел Ресни. Темный, иссохший, страшно мертвый среди других мертвецов. Сел к столу, сплел обтянутые коричневой кожей пальцы. Помолчал и заговорил - из дневника:
- Страшно не то, что мы обречены на смерть. Каждый из нас был к тому готов - более или менее. Страшно то, как равнодушно нас убивают. За что? Перебираю свою жизнь и не нахожу ответа. Жил. Делал то, что считал должным делать. Не нарушал законы. Был честен: в работе всегда, в жизни - по возможности. Думаю, любой из моих товарищей может сказать так о себе. Неужели за это?
- Почти, - задумчиво ответил Ларт. - Всех нас убили за честность. Или за попытки быть честными.
- К чему это вы клоните?
- Будьте и вы честны, господин Ктар, раз связались с мертвецами.
- А я что, обманул кого из вас?
- Ще-нок, - презрительно выплюнул Нод. - Еще спрашивает! Сколько это, как меня пришили?
- Двадцать два года.
- А что у тебя в городе делается?
- А я? - спросил Аврил. - Почему меня убили, Хэл?
- А, черт вас... да, да, виноват! Так ведь один против всех! Ну, а вы, Кел? Вы-то что против меня имеете?
Ларт не успел ответить: заговорил Ресни опять из дневника:
- Теперь, когда черта подведена, я по-другому думаю о смерти. Не страх, а досада: как неумно прожита жизнь! Да, не подличал и не делал зла сознательно, но и ни разу в жизни не поступил как должно, как было бы естественно для меня. Нет, я делал то, чего от меня ждут, и лгал себе, и оправдывался перед собой. Боялся быть не таким, как все, боялся привлечь внимание... просто боялся. Подлый и жалкий страх, который сидел во мне всю жизнь и уходит только теперь - вместе с жизнью. И справедливый итог: я побоялся сам распорядиться своей жизнью - ею распорядились за меня. Но что, что я мог бы сделать со своей жизнью сам?
- Не знаю, - сказал Аврил. - Я ведь тоже неумно... распорядился. Истратил себя на мелочь, а наверняка есть главное.
- Что? Может, вы скажете, Кел?
- Нет, - спокойно ответил Ларт. - Я тоже не знаю. Если б знал, не дал бы упечь себя на Ктен. Но вам ведь легче, господин Ктар. У вас есть точка отсчета.
- Чужак, что ли? Дожили! - буркнул Нод. - Своего ума не хватает, да? Подзанять надо?
- Нет, - сказал Ларт. Дело не в уме. Дело в способе мышления.
- То есть?
- В некоторых вещах мы начисто лишены воображения, господин Ктар. Наше общество - единственное существующее, наша система - единственно возможная. Если бы победили Авларские заговорщики, они бы начали с создания аппарата.
- Самое необъяснимое - это то, что очевидно, - сказал Ресни. Очевидно, что кто-то должен нами управлять. Но почему двадцать некомпетентных людей решат более верно, чем один компетентный? Почему чиновники определяют программы исследований и ценность произведения искусства? Почему мы - черт нас побери! - принимаем это, как должное? Почему нас не оскорбляет то, что за нами следят, что каждое неосторожное слово может зачеркнуть жизнь человека - независимо от ее ценности? Да что мы такое, в конце концов?
- Мы - это наша система и наш способ мышления, - ответил ему Ларт. Все мы связаны друг с другом и любой, самый благополучный чиновник - такая же жертва системы, как я или господин Нод. Никто не может противопоставить себя системе. Даже не противопоставлять. Действовать в рамках системы - но по своему разумению. Этот маховик подмял под себя все и заставляет нас поступать вопреки разуму и здравому смыслу, вопреки своим желаниям и вопреки интересам человечества.
- Не больно-то вопреки, - буркнул Нод. - Живем - и живем, всем на все плевать.
- Это потому, что от нас ничего не зависит. Мы все привязаны к этой проклятой глыбе и не можем ни остановиться, ни даже замедлить шаг - иначе она нас раздавит.
- Нет, - сказал Аврил. - Все вместе мы бы остановили.
Ларт задумчиво улыбнулся.
- Вместе? Очень может быть, господин Сенти. Но что может нас объединить? Чтобы бороться с государственной машиной, нужна какая-то организующая идея, какая-то достаточно привлекательная для всех цель. Вот вы, господин Ктар, вы можете назвать такую цель?