“До свидания, мои дорогие. Через пятнадцать минут прозвенит звонок и занавес поднимется. Пожелайте мне удачи!” — Ее голос звучал несколько напряженно и неестественно, но она высоко подняла голову и улыбнулась отражению в зеркале.
Однако, позднее, она взбежала наверх, поспешила в маленькую комнату, закрыла дверь, заперла ее и бросилась в темноте на пол рядом с диваном, прижавшись щекой к покрывалу.
“Я этого не вынесу!” — яростно прошептала она, — “Я этого не вынесу!”
На следующее утро, встав рано, она спускалась по лестнице очень медленно и вяло. Ее глаза утратили былую живость. Устало она отправилась в бакалейную лавку за мылом и тряпками. Сегодня должна была прийти домработница.
Проходя по переулку, она увидела немного впереди себя их домработницу - Бетти, разговаривающую с мужчиной. Это был ее муж, поняла Мари, подойдя ближе. Он был уборщиком одного из школьных зданий. Она видела его несколько раз.
Внезапно он поднял руку и ударил жену по лицу. Женщина беззвучно отстранилась. Мужчина последовал за ней и снова ударил ее. Она не повернулась и не сделала ни чего, чтобы нанести ответный удар, — только отошла от него еще дальше.
Мари почувствовала, как будто огромная рука схватила ее и грубо вытряхнула из оцепенения. Все это время рядом был кто-то бесконечно более несчастный, чем она. С внезапным стыдом она подумала о месяцах, в течение которых Бетти приходила к ней на работу, и о том, как за все это время Мари ни разу не бросила на нее дружеского взгляда и не сказала дружеского слова.
Домработница пришла в то же время в которое она всегда приходила, но в этот раз она была немного бледнее, немного угрюмее, чем обычно и с большим багровым синяком на щеке.
Мари задержалась на кухне, ей очень хотелось каким-то образом выразить жалость, которая была у нее на сердце, но она не знала как.
В полдень она принесла Бетти завтрак, взяв немного и для себя.
“Я хочу пообедать с тобой.” — застенчиво сказала Мари, — “Давай выйдем на ступеньки, которые ведут во двор. Там сейчас тенисто и очень приятно.”
Бетти посмотрела на аккуратно заставленный едой поднос, а затем посмотрела на Мари. Резко она отвернулась и принялась энергично стирать уже чистое полотенце. Ее плечи дрожали. Мари обняла ее, умоляя не плакать. Но слезы катились и по ее собственным щекам.
Глава 8
Следующим вечером, она ждала возвращения Кэмерона домой. Она стояла посреди своей маленькой комнаты, снова одетая в длинное черное платье и с волосами завязанными в тугой узел.
“Ну что ж, я готова к роли в этой пьесе”, — объявила она с легкомысленным реверансом, ряду картин на полке.
“Сегодня я должна быть очень кроткой, тихой и воспитанной. Не стучать посудой, не шутить с молочником и не говорить: "Черт возьми!", если я роняю вещи на ногу. Естественно, я не должна ронять вещи на ногу.”, — Мари вздохнула — “А ведь я научилась этому выражению у человека, которого уважала в своей невежественной юности.” — она усмехнулась, глядя на фотографию своего отца.
“До свидания, мои дорогие. Через пятнадцать минут прозвенит звонок и занавес поднимется. Пожелайте мне удачи!” — Ее голос звучал несколько напряженно и неестественно, но она высоко подняла голову и улыбнулась отражению в зеркале.
Однако, позднее, она взбежала наверх, поспешила в маленькую комнату, закрыла дверь, заперла ее и бросилась в темноте на пол рядом с диваном, прижавшись щекой к покрывалу.
“Я этого не вынесу!” — яростно прошептала она, — “Я этого не вынесу!”
На следующее утро, встав рано, она спускалась по лестнице очень медленно и вяло. Ее глаза утратили былую живость. Устало она отправилась в бакалейную лавку за мылом и тряпками. Сегодня должна была прийти домработница.
Проходя по переулку, она увидела немного впереди себя их домработницу - Бетти, разговаривающую с мужчиной. Это был ее муж, поняла Мари, подойдя ближе. Он был уборщиком одного из школьных зданий. Она видела его несколько раз.